Нет у меня приличных кандидатур. У тебя полный телефон всяких мужиков. Ну-ка, дай глянуть… — Вера взяла со стола сотовый подруги и полистала контакты. — Вот, например. «Егор Кон.»

— Егор Константинович. Я тебе о нем говорила.

— Не помню.

— Ему около пятидесяти или чуть за… разведен… есть дочка и внучка. Он ненадолго задержался.

— А, этот. Точно. Как говорят, старый конь борозды не портит.

— Но и глубоко не пашет! Он все время рассказывал про свою внучку. Во сколько начала ползать, во сколько пошла, что ест, как спит… мама дорогая… Вера!

— Возможно, так он намекал тебе, что любит детей и готов к серьезным отношениям, — выдвинула Вера свою версию.

— Да? — удивилась подруга, округлив глаза. — Видимо намек был такой тонкий, что я его не поняла. Нет! Нет, меня не возбуждает перед сексом слушать, сколько раз срыгнула его внучка.

— Ладно. «Олежка БК».

— Олежка, — Рида поджала губы и глянула в потолок. — Олежка быстро кончает.

— Без вариантов. Едем дальше, — серьезно сказала Вера и вопросительно подняла глаза. — «Гена ПДРСТ»?

— Именно то, что ты подумала. Гена п*дераст. Причем, это не ориентация, я гомиков люблю. П*дераст он по натуре.

Вера хохотнула. Глотнула вина и продолжила:

— Так. «Игорь МС»?

— Игорь много спермы. Захлебываюсь.

— Все. Хватит, — отбросив телефон, Вера со смехом завалилась на диван.

Рида хихикнула.

— Я ж тебе говорила, там не на что смотреть. А твой новый заказчик?

— Ничего интересного. — Вера разделила орешек и сунула в рот одну половинку. — Блин, орешки со сгущенкой — это вкус детства.

— Совсем? Ни капелюшечки? Даже зацепиться не за что?

— Абсолютно. Он лысый, толстый любитель двадцатилетних девочек. — Вдохновенно врала, описывая Майера.

Рида состроила грустную мину.

— М-м-м, скучно с тобой.

— Да. Я сама посредственность. Никаких приключений с австралийскими пожарными и канадскими лесорубами.

— Нет, я все-таки негодую! — Рида вдруг снова вспыхнула: — Севку надо проучить! Я бы на твоем месте решительно бросилась искать того, кто не будет тупить и оценит твои прелести.

— Я знаю, что ты именно так бы и сделала. Ты у нас решительная, — подколола ее Вера. — Я только не пойму, почему от поисков нового мужика для тебя мы пришли к выводу, что новый мужик нужен мне.

— Просто я поняла, что надо относиться к жизни проще. И к мужикам надо относиться проще. Вот это вот все, — неопределенно махнула рукой, охватив пространство, — любовь, верность, доблесть, блин, и честь никому не надо. Эти примитивные твари мыслят поверхностно. Копнешь чуть поглубже и сразу — «не выноси мне мозг». Поэтому надо просто получать от жизни удовольствие. Делать все для себя.

— Ты правильно мыслишь, — согласилась Вера. — Теперь смотри. Новый мужик. Он чужак. Кто он такой? Что ему надо? Вообще неизвестно, что у него в башке. Новый мужик — новые проблемы. Зачем мне новые проблемы? Ради удовольствия? Секса? Хм, сомнительное удовольствие. Оно того не стоит, чтобы разгребать последствия новых связей. Севку я как облупленного знаю. Все его приколы мне давно известны. Он занимается своими делами и пусть занимается, лишь бы в мои не лез.

— Нет, пожалуйста, Вера, нет, — картинно запричитала подруга. — Ну опять ты! Вот рубишь! Дай ты мне пофилософствовать, широко помыслить!

— Философствуй, ради бога, — улыбнулась Вера.

Они еще долго говорили, но Вера так и не сказала, что Янис совсем не толстый и не лысый. Он породистый, сдержанный, высокий и потрясающе сложенный. В нем чувствовался характер, какая-то особенная, как любит говорить Рида, аура — смесь обаяния, мужской силы и чего-то еще, вызывающего ужас. Умолчала она о его бездонных серых глазах, в которых было нечто такое, отчего встречаться с ним взглядом требовало усилия. Не сказала о том, как случайно коснулась его шеи, когда смахивала соринку. О приглашении в ресторан, о мыслях, вдруг полезших ей в голову, она тоже смолчала. Эти дурацкие мысли должны выветриться вместе с похмельем. Она столько лет потратила, чтобы сделать свой мир непоколебимым. Даже Сева, со своими неудавшимися планами и вечно недовольной мамой, — немногим серьезнее простого неудобства.

Завтра Вера проснется и будет делать то, что умеет лучше всего — она снова будет строить стены.

Глава 5

Вера была в ловушке, в непроглядной тьме, где воздуха не хватало, а стоило шевельнуться — натыкалась на стену. В диком ужасе она металась в своей тюрьме, пока ее не выбросило из этого кошмара. Дурной сон. Это просто был дурной сон...

Сердце все еще бешено колотилось, пальцы стискивали простынь, но уже нахлынуло облегчение, когда, открыв глаза, обнаружила себя в собственной спальне. Еще минуту пролежала, успокаивая сердцебиение. Тело, тяжелое, словно камень, никак не хотело двигаться. Сначала Вера шевельнула пальцами, разжимая стиснутые кулаки. Затем перевернулась на бок и опустила ступни на пол. Потом села, нащупала брошенную у кровати длинную футболку, которую надевала вместо сорочки. Едва минуло пять утра. Слишком рано, чтобы начинать рабочий день, но заснуть ей точно не удастся.

Сева спал, повернувшись к ней спиной. Вера оделась и вышла из спальни, тихо прикрыв дверь, чтобы не разбудить мужа. В ванной она надела теплый халат и постояла минуту, глядя на себя в зеркало. Душ? Не сейчас. Как представила, что придется раздеться, потом стоять под водой и привыкать к температуре, снова по коже пробежался холодный озноб. Хотелось утонуть в чем-то мягком и теплом.

Нет уж. Сначала кофе. Потом душ.

Вера медленно спустилась по лестнице. Проходя через гостиную в кухню, взяла с дивана шерстяной плед и накинула его поверх халата. Может, и не сон вызвал эту дрожь. Дома было прохладно. Впрочем, кошмары были для нее не редкостью, и это говорило лишь о том, что в попытке все успеть она снова загнала себя. Опять заработалась. Зимой будет спокойнее. Возможно, она даже возьмет отпуск. Возможно, даже доведет свое жилище до ума. А то, как говорят, сапожник без сапог. Строит, ремонтирует, создает красоту другим, а до своего руки не доходят. В доме еще куча недоделок. В мансарде, где она обустроила рабочее место, до сих пор шкафы без дверей. Перевернутый деревянный ящик поставленный временно выполнявший функцию придиванного столика теперь прочно обосновался. Его, кстати, Вера решила оставить. Надо только отшлифовать и покрыть