Пока варился кофе, сходила за ноутбуком, чтобы просмотреть свои наработки по новому проекту. Не так уж плохо просыпаться ни свет ни заря. Раньше начнет работать — раньше освободится. Нужно дать себе отдохнуть. Сама не понимая как, она, черт возьми, все-таки в него ввязалась. Крепли виртуальные стены медцентра — нарастала ее тревожность. Ей все чаще приходилось разговаривать с Майером. И хотя все общение она практически свела к телефонным звонкам, спокойствия не прибавлялось. Надо как-то выдержать сегодняшнюю встречу. Радовало, что они будут не одни. В сущности, не было особого повода, чтобы встречаться, но, как она поняла, на этот раз инициатором выступил сам Виктор Олегович Рысь. Он захотел переговорить с ней лично.

— Доброе утро. — В кухню вошел полуголый сонный муж.

— Доброе, — удивилась Вера. — А ты чего так рано?

— Работы много. Помещение сегодня будем под офис смотреть.

— Молодцы. Как ваши дела? Продвигаются?

— Работаем потихоньку. Я тоже хочу кофе.

Вера поднялась и достала для него кружку. Ей не верилось в успех предприятия мужа. Нельзя делать деньги из ничего. Не получится впарить людям какое-то непонятное рекламное приложение и ждать, что миллионы на голову посыпятся.

— Я сегодня с Янисом встречаюсь, — довольно сообщил Сева.

Как странно, я тоже, подумала Вера.

— А ты считала, что ему это не будет интересно.

— Я и сейчас так считаю, — не удержалась она, хотя подобных высказываний стала избегать, чтобы не расстраивать мужа.

— Ты не можешь признать свою ошибку, да? Я тебе докажу обратное.

— Не надо мне ничего доказывать. Я тебя ни в чем не упрекаю.

Она начала уставать от этого разговора. Демонстрируя, что больше не намерена это обсуждать, погрузилась в изучение своих документов.

Кофе допили молча.

— Вот посмотришь, — сказал муж, уже выходя из кухни.

— Ага, — проворчала Вера, — разойдитесь, я взлетаю.

Всеволод услышал ее тихие слова и обернулся. Вера смутилась.

— Знаешь, — негромко, но внушительно сказал он, — ты все говоришь о моих неудачах. Но, по-моему, мой самый провальный проект — это ты.

— Что ты имеешь в виду? — спросила она, дрогнув.

— Я ждал, ждал... но так и не дождался.

Сева ушел, а Вера так и осталась смотреть в дверной проем невидящим взглядом. К горлу снова подкатил горячий ком, и в одну секунду все стало противно. Все! И кружка любимого кофе, и светлые стены кухни... и работа, и муж... и розовый сад за окном, и день, и час... вся эта жизнь! От клавиатуры ее заворотило. На первые удачные наброски проекта стало мерзостно смотреть.

В глубине души Вера понимала: конфликты с мужем от его неустроенности. Чем выше взлетала она, тем нетерпимее к ее успеху становился он. Она никогда не упрекала его, не хвасталась своими победами. Каждая из них — это не удача или везение, это результат упорного труда. Они поженились, будучи еще студентами. Сева видел, как она училась, как делала первые шаги в профессии, и знал, чего ей это стоило, но будто назло обесценивал труд и умалял достижения. Словно сводил с ней давние, никому не понятные счеты.

Мстил за неоправданные ожидания?

Вера никогда не была пылкой, но Сева почему-то думал, что после свадьбы все изменится . Не верил, что это не маска. После их первого секса он был разочарован, а она долго плакала. Потом все наладилось — Вера научилась притворяться. Она так мастерски это делала, что уже и сама верила — все у них хорошо. Просто прекрасно. Как у всех. И недавняя реакция на ее неожиданный перфоманс не должна была ее обидеть. Но все-таки задел Севка что-то в ее душе, и эта тонкая струна до сих пор звенела.

Звенела тонко, надсадно, по-бабьи...

С подругой они, бывало, обсуждали что-то личное. Рида постоянно рассказывала ей про каких-то страстных любовников и офигенный секс. Они смеялись, сплетничали, но Вере сказать было нечего. Не имела она ни страстных любовников, ни бурных ночей. Нет, одна сумасшедшая ночь была. После которой она забеременела. Это была настолько безумная ночь, что произошедшее не укладывалась в рамки здравого смысла. Свекровь упрекала ее, что она ставит карьеру выше семьи; муж считал, что она кичится своим успехом, а Вера просто работала. Работала, чтобы не заглядывать в себя. Работала, чтобы сохранить рассудок. И все сложнее становилось не замечать, что трещина постепенно превращается в пропасть. Все меньше и меньше было между ними общего, все реже вспоминалось слово «любовь». Хотя чего о ней говорить? Само собой подразумевалось, что они с Севой друг друга любят, — они ведь женаты. В браке должно быть все спокойно и привычно. Откуда взяться буре после стольких лет совместной жизни?

И все же очень редко, но Вера задумывалась, есть ли та любовь, которая слепит, затмевая разум. Для кого она — та любовь, ради которой сворачивают горы и переплывают океаны. Какая она — любовь, что заставляет умирать и воскресать заново.

Еще минуту Вера сидела, смотря в никуда. Потом отпила большой глоток крепкого отрезвляющего кофе, призванного оттеснить всех монстров туда, где им и положено быть, — в дальние уголки памяти. Потом схватила кружку мужа и грохнула об пол.

Сева, услышав шум разбитого стекла, вернулся в кухню.

Вера как раз сметала осколки.

— Прости, милый, я случайно разбила твою любимую кружку. Не переживай, я куплю тебе новую. Самую дорогую и самую красивую.

Разумеется, встреча такого уровня не могла проходить в офисе. Несмотря на всю дороговизну отделки и респектабельность их бюро, решили встретиться в ресторане. Желание клиента — закон.

Еще до того, как ей сообщили место, Вера уже понимала, куда нужно подъехать. Мясной ресторан Майеров подходил для этого как нельзя лучше. Здесь каждый найдет себе место по душе и по цели. Еще в первый свой поход Вера оценила убранство заведения. Работу, конечно, провели грандиозную. Интерьер был сложный, брутальный, с множеством ярких деталей. Дорогие материалы, вещи ручной работы. Чтобы связать все в единую концепцию и не уйти в сложносочиненную безвкусицу, нужен настоящий талант.

Как обычно, она приехала чуть раньше и минут пятнадцать посидела в баре. Когда все участники мероприятия собрались, поднялись в лаундж-зону. К их приходу все было готово, на столе стояли легкие закуски, минеральная вода, кофе, чай. Музыка играла ненавязчиво, и можно было спокойно разговаривать.

Так как основная речевая нагрузка лежала на ней, Вера ничего не ела.