замерзшем Чосинском водохранилище, высвободив 1-ю дивизию морской пехоты из ловушки китайских коммунистов.

Я также испытывал воодушевление, потому что чувствовал себя готовым к этой работе. Морские пехотинцы меня хорошо подготовили: за время учебы в Куантико и службы на кораблях флота я освоил тактическую и огневую подготовку, обучился проведению десантных операций — т. е. основам офицерской службы в морской пехоте. Один из ветеранов Вьетнама отточил мои навыки и научил меня укреплять уверенность в людях, которыми я руководил — в предыдущем году я служил под началом уникального, талантливого боевого командира, полковника Карлтона Фулфорда, поэтому понимал человека, стоящего выше меня. В тот день, когда я принял командование на ветреном плацу гарнизона в Твентинайн-Палмс, в штате Калифорния, мне не терпелось натренировать новую команду, передавая ей полученные уроки.

Слово «батальон» возникло в XVI веке и произошло от итальянского слова battaglia, т. е. «битва». Батальон — это последний уровень командования, где командир взаимодействует со своими с войсками непосредственно, лицом к лицу. Это подразделение достаточно велико, чтобы вести длительные бои самостоятельно, и достаточно мало, чтобы обеспечить тесную связь между командиром и войсками. В батальоне численностью в девятьсот человек сержанты и офицеры знают друг друга лично, а командиры рот знают каждого из своих 180 бойцов. Батальон настолько мал и тесно связан между собой, что в нем, как в футбольной команде, формируется явно видимая индивидуальность. Это называется командным климатом, который отражает стиль управления, задаваемый командиром батальона, сержант-майором, командирами рот и их первыми сержантами. В совокупности все эти люди знают личные качества, сильные и слабые стороны каждого бойца своего батальона.

Мой батальон был недоукомплектован, в нем было менее 500 человек личного состава вместо восьмисот шестидесяти, положенных по штату. И хотя это было не совсем то, чего я ожидал, назначение также стало возможностью. Такому подходу меня научили, когда я служил еще вторым лейтенантом и командовал укомплектованным наполовину взводом. Тогда сержант-майор батальона сказал нам, молодым лейтенантам, сосредоточиться на обучении молодых морских пехотинцев, которые у нас есть, а не беспокоиться о тех, которых у нас нет. Таким образом, у нас будет кадровый костяк, который мы сможем подготовить, и солдаты которого смогут обучить новобранцев, когда они к нам прибудут. Теперь я командовал недоукомплектованным батальоном, дислоцированным на пустынной базе в Твентинайн-Палмс, в штате Калифорния, где мне и пришлось заняться формированием кадрового костяка.

Поскольку любое подразделение приобретает черты личности своего командира точно так же, как спортивная команда принимает личность своего тренера, я четко сформулировал свои ожидания: мне нужна была настроенность на активные действия и инициатива во всех смыслах этого слова. Я должен был довольствоваться тем, что у меня есть, и не тратить время на нытье по поводу того, чего у меня нет.

Весной 1990 года мы провели два месяца в восточной части Тихого океана, где занимались морской десантной подготовкой, после чего, в июне, вернулись в Твентинайн-Палмс, и там, в знойной пустыне Мохаве, оценивали уровень боевой подготовки механизированных подразделений другого батальона. Затем мы вылетели на четыреста миль к северу, в отдаленный Учебный центр по ведению горной войны, расположенный среди пиков Сьерра-Невады высотой в десять тысяч футов.

В течение четырех недель мои отделения днем и ночью ходили в походы, спускались по веревкам, ориентировались на местности и соревновались друг с другом. Единственное, что нас отвлекало, — это парящие в воздухе, потрясающие пейзажи. Мы спали в палатках или под открытым небом, постоянно патрулировали, взбирались на отвесные скалы, и при этом — ни одного выходного дня, ни телевизора, ни телефонных звонков! Моей главной задачей в этой требовательной, неумолимой горной местности было воспитание командиров малых подразделений, ориентированных на безукоризненное выполнение базовых армейских навыков. Небольшие подразделения из дюжины человек, действующие вместе, в условиях, требующих напряжения всех физических сил, порождали доверие друг к другу. День за днем я видел, как мои отделения физически закаляются, создают более тесные связи, как по мере учебы растет их уверенность в себе.

Такая изоляция создавала идеальные условия для изучения персональных качеств моих морских пехотинцев. Моя цель заключалась в том, чтобы выяснить, каким командирам следует ставить те или иные задачи. Что я имею в виду? Если бы Кастер был одним из моих подчиненных командиров, я бы не поставил его в авангард; я бы отправил его вслед за более расчетливым командиром, чтобы безрассудный стиль руководства Кастера реализовался в уже прояснившейся обстановке[7]. После месяца совместной работы я уже хорошо изучил сильные и слабые стороны всех своих ротных командиров. Один из них, бывший рядовой, служивший артиллерийским наблюдателем во Вьетнаме, был зрелым и хладнокровным. Его, как надежного человека, я использовал в передовом подразделении. Второй обладал активным, можно даже сказать легко возбуждаемым умом. Он думал об одном, даже когда говорил о другом, слова вылетали из него сами собой. Его агрессивность я бы использовал, когда обстановка уже разрешилась бы сама. Третий был спокойным, властным и хитрым. Он отлично справился бы с задачей разгрома вражеской позиции. Я подбирал личности под предполагаемые задачи, будь то десантная операция, механизированная война или бой в горах, потому что наблюдал за ними во всех трех условиях.

*****

Иракская армия под командованием диктатора Саддама Хусейна вторглась в Кувейт в августе 1990 года под предлогом того, что Кувейт является одной из провинций Ирака. Полагая, что ни одна страна не встанет на защиту крошечной страны, он намеревался захватить его богатые нефтяные месторождения и пополнить свою казну миллиардами. Он неправильно понял намерения Америки, полагая, что мы останемся равнодушными, но президент Джордж Буш-старший решительно выступил против агрессии, заявив: «Мы этого не потерпим». Пока разворачивались все эти события, я находился в глуши Сьерра-Невады, вдали от телевизионных новостей, сосредоточившись на трехдневном марше к району сосредоточения — грунтовой взлетно-посадочной полосе.

Мой командир полка вышел на связь со мной в полночь. Полковник Карл Фулфорд был ветераном Вьетнама. Настоящий южный джентльмен, твердый, но неизменно вежливый, он никогда не повышал голос — он просто полагал, что вы будете соответствовать его высоким требованиям. И вы им соответствовали — просто потому, что не хотели его разочаровывать. Например, в разгар одного из батальонных тактических учений он сообщил командиру батальона, что он и все его офицеры убиты. Это потребовало от сержантов руководить боевой стрельбой и захватывать свои объекты. Учения прошли успешно, и все офицеры полка усвоили этот урок. Дело было не в том, насколько хорошо действовал кто-то из нас, а в том, насколько хорошо действовало подразделение без нас.

— Джим, —