– Густав, а зачем мы крашенских отпустили? – Назвавшийся Викентием с осуждением посмотрел на подельника. – Я их командира сразу признал, он из ближников боярина. Сейчас бы пощелкали их, как орехи…

– Скажи, кто из нас сталкивался с Данилой – ты или я?

– Ты. И что с того?

– А то, что его бойцы держались наготове, и мы об эти «орехи» могли крепко себе зубы пообломать. Но и это не главное. – Тот, кого назвали Густавом, говорил отрывисто, словно выплевывал слова.

– А что тогда? – язвительно спросил «странник».

– Мне не выгодна смерть его ближников в лесу, – ответил Густав. – Особенно поблизости от нашего схрона. Стоит тут пропасть хотя бы одному из людей Данилы – он все окрестности прошерстит, но виновного найдет, уж поверь мне. И тогда все мои старания обернутся прахом.

– Ты что, его боишься? – усмехнулся Викентий, однако, словив взгляд подельника, сразу сник. – Да, ляпнул не подумав.

– То-то и оно, что думаешь ты редко, Викентий. А занятие сие весьма полезное в жизни. Я, к примеру, дважды сталкивался с боярином и оба раза выходил с такими потерями, каких никогда прежде не было. Ты не представляешь, сколько мне пришлось прятаться от проклятых эльфов, когда не сумел выполнить их заказ на Данилу. И ведь ничто не предвещало провала, у меня были и люди, и деньги, и артефакты, которых ты в жизни не видел и никогда не увидишь. Однако ничего не помогло. Так что теперь я тщательно подготовлюсь, прежде чем нанести этому человеку один-единственный удар. А ближников его мы потом легко изведем. Да так, что ни одна собака не прикопается, дабы связать сие со мной или с лесной братией.

Густав сейчас был похож на одержимого: бешеный взгляд, обращенный куда-то в себя, подрагивающие руки, звериный оскал на лице. Раньше под его командованием находилось около двух сотен хорошо вооруженных бойцов, лучших в Западной Европе. Отряд зачастую выполнял весьма деликатные, а потому высокооплачиваемые заказы богатых вельмож. И всегда должным образом – точно в срок, без огрехов. Но ровно до тех пор, пока не поступил заказ схватить боярина Данилу. После этого у удачливого, каким он себя считал, Густава начались провалы. Его рейдеры почти полным составом полегли в тот день, когда наемник впервые повстречался с молодым пареньком. Казалось, чихни на такого – и он свалится, но на деле все оказалось с точностью до наоборот: на все потуги врагов ему навредить «чихал» именно Данила, после чего последние выживали редко.

Магия самого Данилы плюс помощь со стороны лесной нечисти – и Густав был вынужден бежать, сохранив меньше трети бойцов. Естественно, после такой оплеухи он воспылал праведным гневом, мечтая воздать обидчику за содеянное. Он уже начал собирать новые силы, когда поступил заказ от эльфов. И снова – на крашенского боярина. Ну как было не воспользоваться! Опять же, еще и король Швеции жаждал смерти парня…

Операция тогда была подготовлена с большим размахом, задействовали уйму людей, даже один эльф вступил в схватку. И что в итоге? Ноги уносить пришлось еще быстрее, чем в первый раз, а Данила снова вышел победителем. Причем не только в противостоянии с Густавом, но и с армией шведского короля.

После провала операции эльфы всерьез взялись за проштрафившегося наемника, который не только не выполнил их заказ, а еще и пристрелил одного из шишколобых, спасая собственную жизнь. Как эти сведения дошли до заказчиков, Густав понятия не имел, но после этого в Западной Европе погибли почти все его подельники, а самому неудачнику с огромным трудом удалось добраться до Смоленщины, куда эльфы (опять же, из-за Данилы) опасались совать свой нос.

Сейчас наемник собрал небольшой отряд в лесах неподалеку от Ельни и нападал лишь на тех, кто и сам был не в ладах с законом. Сведения о таких людях ему поставлял Викентий, бывший член Вече, который считал крашенского боярина главным виновником потери столь теплого местечка.

Недовольных молодым выскочкой в Смоленске хватало, и Викентий постарался наладить с ними связь. Таким только шепни, что есть возможность навредить Даниле, и они от души постараются. Правда, трусость не позволит обиженным приступить к решительным действиям, но напакостить по мелочам они готовы всегда.

Помимо двух «странников» в отряде была еще дюжина бойцов. Двое волшебников прибыли на смоленские земли вместе с Густавом, остальные присоединились здесь.

– И как ты собираешься расправиться с ближниками?

– С каждым по-разному. Этого… – Густав задумался. – Отправь двоих посмекалистей за этим отрядом. Пусть дождутся, когда на ночлег остановятся. Ты говорил, у тебя снадобье надежное имеется.

– Яд змеюки поганой. От него сердце перестает биться.

– Вот пусть крашенские и опробуют его на себе. В трактире народу много, попробуй опосля найти виновного.

– Этот яд еще нужно в пищу или питье подбросить, чтобы никто не углядел.

– Потому и говорю, направь самых толковых. Один должен отвлечь, другой работу выполнить. Смогут справиться – десять монет золотом каждому.

– Ого! Пойду выберу исполнителей. – Викентий быстро распорядился и вернулся к подельнику.

– Поехали?

– Помчались как угорелые. За такие-то деньги! Ты не разоришься? У Данилы ближников много.

– Денег у меня хватит. Я хочу, чтобы боярин терял своих сподвижников одного за другим, чтобы он стал бояться своей тени, чтобы видел врага в каждом человеке, чтобы… А когда он останется один, я и нанесу свой решающий удар.

– И когда ты поймешь, что настал момент для решающего удара? – спросил Викентий.

– За мгновение до его нанесения.

– Так мы ведь даже в Крашен ни разу не заглянули!

– А там нам делать нечего. Да ты не думай, что за Данилой нет пригляда. Я за ним внимательно слежу и жду, когда он будет готов к моему визиту. Вот тогда и наведаюсь в гости. А до тех пор мы – странники. Ведем себя тихо и почти мирно. Смотрим со стороны, отслеживаем, когда ближники выезжают из города, и убираем их.

– Как скажешь, Густав. Ты у нас за старшого, тебе и решать. Главное, чтобы не забывал монеты платить исправно.

В полученном Далемиром Черкасским донесении из Москвы сообщалось, что коррективы планов Пожарского приняты и можно приступать к их реализации. Понемногу начинал раскручиваться маховик урегулирования отношений с Османской империей, направленный на установление мира на южных границах и укрепление западных.

И все же сейчас князя больше волновало покушение на Зарину, которая словно специально осталась одна в столице, чтобы облегчить задачу неудачливым убийцам. Это абсолютно не устраивало главу Тайного приказа.

Что она задумала, бедовая девчонка? Не терпелось войти в права владения нежданно свалившимся богатством? На Зарину это абсолютно не похоже. Видать, вызнала что-то непотребное, так ведь не докопаешься! Ежели заупрямится, эту барышню с места не сдвинуть.

О нападении на отряд Творимира, направлявшийся к Вязьме, Черкасскому уже доложили. Князь сразу выслал встречающих, чтобы обеспечить охрану, а заодно и проследить за неким загадочным типом, присоединившимся к смолянам после их отъезда из Вязьмы. Сведения о брате Лады он получил отдельным письмом с перечислением некоторых особенностей этого человека.