Оказавшись в своем Порше, он завел двигатель. Колдвеллрасполагался в сорока-пяти минутах езды от Куинса, а его машина практическисамостоятельно доехала до Коммодора. Хорошо, потому что сейчас он был словно обдолбанныйзомби.

Ни радио. Ни музыки с айПода. Также никаких звонков.

Выехав на Северное шоссе, он просто уставился на дорогуперед собой, борясь с желанием развернуться назад и… ага, и сделать что?Придавить подушку рядом со своей лошадью?

Дело в том, что если он сможет целым и невредимым добратьсядо дома, то помощь будет на подходе. В коммодоре его ждала свежая бутылка Лагавулина,и он может и не заморачиваться использованием стакана: что касается больницы,то Мэнни был свободен до шести утра в понедельник, поэтому он планировал залитьсядо яиц, и пребывать под крепким градусом все выходные.

Обхватив кожаный руль одной рукой, он зарылся другой вшелковую рубашку в поисках своей частички Господа. Сжав золотой крестик, онначал молиться.

Боже… прошу, пусть с ней все будет нормально.

Он не мог потерять еще одну девочку. Не так скоро. ДжейнУиткоум умерла целый год назад, но для него числа не более чем календарнаядата. В горестные времена кажется, что это произошло всего полторы минутыназад.

Он не хотел снова проходить через подобное.

Центр Колдвелла был застроен множеством высоких зданий скучей окон, но такие, как Коммодор, можно перечесть по пальцам. Высотой вдобрых тридцать этажей, небоскреб засветился в рейтинге самых высоких в этомбетонном лесу. Он вмещал примерно шестьдесят квартир, которые были по-Трамповски шикарны – отделанымрамором и никелированным хромом, обставлены щедрой рукой дизайнера.

На двадцать седьмом этаже, Джейн бродила по квартире Мэнни,выискивая признаки жизни, но в итоге обнаруживая… ничего. Буквально. БерлогаМанелло напоминала полосу препятствий так же, как и танцпол - в гостиной измебели насчитывалось всего три предмета, в основной спальне – лишь огромнаякровать.

И все.

Ну, и несколько обитых кожей стульев за кухонным столом. Чтонасчет стен? Единственной украшавшей стену вещью был плазменный экран размеромс рекламный щит. Полы из твердой древесины не устилали ковры, повсюду былиразбросаны лишь спортивные сумки… опять сумки… ну и спортивная обувь.

Но неряхой Мэнни не назовешь. У него недостаточно вещей дляэтого.

С нарастающей паникой Джейн вошла в его спальню и обнаружилаполдюжины синих медицинских костюмов, раскиданных на полу, словно лужи последождя, и... ничего больше.

– Черт… возьми.

Набор стоящих на полу чемоданов включал маленький, средний исамый большой…  и средний отсутствовал. Как и один костюм, судя по пустойвешалке, висящей между прочими парами «пиджак+брюки».

Он в поездке. Может, на все выходные.

Без особой надежды Джейн снова позвонила в справочнуюбольницы, оставив на пейджер Мэнни второе сообщение…

Мобильный зазвонил, и, взглянув на номер, Джейн сновавыругалась.

Сделав глубокий вдох, она ответила:

– Привет, Ви.

– Ничего?

– Его нет ни в больнице, ни дома. – Едва слышный рык надругом конце провода подтолкнул ее дальше. – И я заскочила в спортзал по пути вКоммодор.

– Я взломал систему Святого Франциска и достал егораспорядок.

– И где он?

– Там написано, что сегодня на дежурстве Голдберг, и все.Слушай, солнце садится. Я выберусь отсюда через, хм…

– Нет, нет… останься с Пэйн. Элена хорошо справляется, но ядумаю, тебе следует быть рядом.

Последовала длинная пауза, будто Ви знал, что его вынесли зачерту.

– Куда ты направишься дальше?

Сжав телефон, Джейн озадачилась тем, кому же ей сейчасмолиться? Господу? Матери Вишеса?

– Я не знаю. Но я оставила ему сообщение. Дважды.

– Когда найдешь его, позвони мне, я подберу вас.

– Я могу привести нас домой…

– Я не собираюсь причинять ему вред, Джейн. Не собираюсь яразрывать на кусочки твоего доктора.

Да, но судя по его холодному тону, она подумала, что дажесамые хитроумные планы мышей и вампиров и т.д., и т.п… Джейн верила, что Мэнни доживет до операции Пэйн. После? У неебыли опасения… особенно, если в операционной все закончится неудачно.

– Я подожду здесь еще немного. Может, он покажется. Илипозвонит. Если нет, то я придумаю что-нибудь еще.

В затянувшемся молчании Джейн практически чувствовала, какчерез телефон повеяло холодом. Ее супруг многое выполнял на «ура»: сражался,занимался любовью, управлялся со всякой электроникой. Но, сложа руки,покориться вынужденному ожиданию? Не из числа его главных талантов. В сущности,бездействие сводит его с ума.

И все же, его недоверие к ней заставляло Джейн чувствоватьсебя так, будто она отдаляется.

– Оставайся со своей сестрой, Вишес, – сказала она спокойнымголосом. – Я буду на связи.

Молчание.

– Вишес, повесь трубку и иди к ней.

Он ничего не ответил. Просто выключил соединение.

Нажав «завершить» на телефоне, Джейн выругалась.

Всего секунду спустя он снова набирала номер, и, услышавнизкий голос, Джейн смахнула слезы, которые, несмотря на всю прозрачность, былиочень реальны.

– Бутч, – сказала она надтреснутым голосом. – Мне нужна твояпомощь.

***

Когда то немногое, оставшееся от солнечного диска,окончательно исчезло за горизонтом, и ночь отметилась в своей карточке табельногоучета, заступив на смену, машина Мэнни уже должна была приехать домой. Онадолжна была привести Мэнни назад в Колдвелл, к его квартире.

Но вместо этого, Мэнни оказался на южной окраине города, гдеразрослись огромные деревья, а протяженность газона превышала асфальтированнуюдорогу в пропорции десять акров к одному.

Оно и верно. На кладбищах должно быть достаточно податливойпочвы, ведь невозможно же закопать гроб в бетон.

Ну, вообще-то можно… это называется мавзолеем.

Кладбище «Сосновая роща» работало до десяти вечера, егомассивные железные врата были широко распахнуты, а несметное количество уличныхламп из кованого железа желтым сиянием освещали лабиринт из дорожек. Заехав натерриторию, Мэнни свернул направо, ксеноновые фары его Порше озаряли надгробныеплиты и газон.

Могила, к которой он направлялся, была маяком без какой-либозначимости. У подножия могильной плиты не было погребено тело… потому какпредавать земле было нечего. Ни праха, который можно сложить в урну… по крайнеймере, не было пепла, который точно не принадлежал той сгоревшей Ауди.