Но как только Пэйн нашла приют у этой мысли, оченьмаленькая, тихая часть ее разума сказала ей, что возводимая ею когнитивнаякрыша не выдержит предстоящей бури: двигая руками, хотя она и не могла их видеть,она чувствовала холодное, мягкое покрывало и гладкий стол, на котором лежала.Но когда Пэйн приказала почувствовать то же самое своим ступням… казалось,будто она находилась в спокойных, чуть теплых водах Другой Стороны, словно попалав кокон невидимого объятия, не чувствуя абсолютно ничего.

Где же этот целитель?

Время… утекало сквозь пальцы.

Когда ожидание из нестерпимого стало откровенно мучительным,стало трудно определить, чувствовала ли Пэйн удушье из-за состояния, в  которомнаходилась, или от царившей в комнате тишины. Воистину, она и ее брат погрузилисьв спокойствиие… но по диаметрально противоположным причинам: ей некуда деваться.Он же находился на грани взрыва.

Отчаянно нуждаясь в каком-то стимуле, в чем-нибудь… в чемугодно, Пэйн прошептала:

– Расскажи об этом целителе?

Прохлада и запах темных специй, который проник в ее нос,подсказал, что это был мужчина. Должен быть.

– Он лучший, – пробормотал Вишес. – Джейн всегда отзываласьо нем, как о боге.

Едва ли его слова предполагали комплимент, но, воистину,вампиры не любили посторонних в обществе своих женщин.

«Кем был этот целитель из их расы?» – задумалась Пэйн. Вчашах она видела лишь одного целителя – Хэйверса. И естественно, не былоникаких оснований, чтобы обращаться к нему.

Вероятно, был кто-то другой, не виденный ею ранее. В концеконцов, она провела не так много времени, следя за этим миром, и, по словам ееблизнеца, прошло много, очень много лет с момента ее заключения и до освобождения…

Внезапно нахлынувшей волной, истощение оборвало всемысленные процессы, просачиваясь в самый мозг, придавливая Пэйн с еще большейсилой к металлическому столу.

Однако, опустив веки, она смогла стерпеть темноту лишьмгновение, прежде чем глаза распахнулись от паники. Пока мать держала ее всостоянии коматоза, Пэйн слишком ясно осознавала пустоту и безграничностьокружающей среды, а также мучительное течение времени. Паралич, в котором онапребывала сейчас, во многом напоминал то, от чего она страдала веками.

Вот в чем заключалась причина ее просьбы к Вишесу. Она немогла прийти на эту сторону только затем, чтобы вновь обрести то, от чего такотчаянно пыталась спастись.

Слезы затуманили ее зрение, источник белого света над головойдрогнул.

Как же она хотела, чтобы брат держал ее за руку.

– Пожалуйста, не плачь, – сказал Вишес. – Не… плачь.

По правде говоря, Пэйн удивилась, что он вообще заметил ееслезы.

– Воистину, ты прав. Слезы ничем не помогут.

Призывая решимость, Пэйн заставила себя быть сильной,понимая, что будет трудно. Хотя ее знания врачебного искусства былиограниченными, простая логика подсказывала, чему она противостояла: будучи изчрезвычайно сильной кровной линии, ее тело начало излечивать себя в ту жесекунду, как оно получило травму при спарринге со Слепым Королем. Но проблемабыла в том, что регенерирующие процессы, которые по обыкновению, должны былиспасти ее жизнь, лишь ухудшали ее состояние… цементируя его на данном уровне.

Спина, сломанная и излечивающаяся без посторонней помощи,едва ли достигнет нужного результата, и паралич ног лишь подтверждал этот факт.

– Почему ты внимательно разглядываешь свою руку? – спросилаона, не отрывая глаз от источника света.

Последовал момент молчания.

– Почему ты решила, что я смотрю на нее?

Пэйн вздохнула.

– Потому что я знаю тебя, брат мой. Я знаю все о тебе.

Когда он не сказал ничего более, тишина несла столько же теплотыобщения, как состав присяжных Старого Света.

Чему она положила начало?

И куда в итоге это приведет их всех?

Порой, чтобы узнать, как далеко ты зашел, нужно вернуться вточку отправления своего пути.

Когда доктор Джейн Уиткоум вошла в комплекс больницы СвятогоФранциска, она попала в свою прежнюю жизнь. В каком-то смысле, путешествие былокоротким… минул всего год, тогда она работала здесь главой травматологическогоотделения, жила в квартире, наполненной вещами ее родителей, проводиладвенадцать часов в сутки, бегая между операционными и неотложкой.

Теперь уже нет.

Произошедшие с ней изменения стали вполне очевидными еще привходе в здание хирургии. Нет смысла трогать крутящиеся двери. Или те, что велив приемную.

Джейн прошла сквозь стекло и миновала контроль на входе,оставшийся для них незамеченной.

Таковы все призраки.

С момента трансформации Джейн могла заходить в любыепомещения, а окружающие даже не подозревали о ее присутствии. Но также онамогла принимать телесную форму, по своей воле приобретая материальность. Водном виде она была полностью эфирной; в другом – таким же человеком, каки прежде, могла есть, любить, жить.

Это было мощное преимущество в ее работе в качестве личногохирурга Братства.

Например, прямо сейчас. Как еще, черт возьми, она моглапроникнуть в  человеческий мир, наделав минимум шума?

Вышагивая в спешке по светло-коричневому полу приемной, онапрошла мимо мраморной стены, на которой были вырезаны имена благотворителей,пробираясь сквозь толпу людей. Она встречала среди них столько знакомых лиц,начиная от администратора персонала, заканчивая докторами и медсестрами, с которымиона работала годами. Даже расстроенные пациенты со своими семьями былинезнакомцами и одновременно ее близкими друзьями… на каком-то уровне, маскигоря и беспокойства оставались теми же, вне зависимости от черт лица.

Направившись к черной лестнице, она начала охоту на своегобывшего босса. И, Господи, ей почти хотелось смеяться. За все годы ихсовместной работы она приходила к Манелло с разнообразными ситуациями в духе«О-боже-мой», но эта превзойдет любую автокатастрофу с участием десятков машин,крушение самолета или падение здания.

Комбинация всего вышеперечисленного.

Миновав металлическую дверь запасного выхода, Джейн безусилий поднималась по запасной лестнице, ее ноги не касались ступенек, а парилинад ними.

Это должно сработать. Она должна уговорить Мэнни пойти с нейи позаботиться о травме спинного мозга. И точка. Не было других вариантов,никаких дополнительных обстоятельств, правых и левых поворотов с этой дорожки.Это был бросок через все поле, на последней минуте матча… Джейн лишь надеялась,что принимающий в зоне защиты поймает гребаный мяч.