– Отчаянные времена требуют отчаянных мер, Ученица. Ты должна быть благодарна, что хотя бы не превратилась в лягушку.

Адалин смотрит вниз со своей стороны камня. И тот качается, как в тот раз, когда я пробовала кататься на скейтборде. Только сейчас обходится без воплей и визга.

– Хорошо. Я благодарна, – говорит она. – Благодаря тебе мы все умрём в космическом вакууме, но, по крайней мере, я не проведу остаток своей жизни в роли Рабыни Видений Горгомота.

– Космический вакуум? – Альфи всматривается в пустоту. – Круть!

Огоньки в глазницах Брюса вспыхивают ярче. Он смотрит на Адалин.

– Ты серьёзно? – спрашивает он. – Ты действительно признаёшь моё превосходство в качестве кладезя всех знаний и источника мудрости?

– Я не это имела в виду, – Адалин взмахивает руками, отчего наш камень раскачивается, как ковёр-самолёт во время метели. – Против Горгомота у нас был шанс. Но сейчас? – Она плюхается на поверхность камня, и тот подпрыгивает, как бесноватая пробка. – По крайней мере, мне больше не нужно беспокоиться о том, что я – Летняя принцесса.

– Ну, я не знаю, – задумчиво произносит Альфи. – Быть Летней принцессой – это прикольно. Разве ей не положено обладать какой-нибудь сверхмощной магической силой?

– Совершенно верно, – вклинивается в разговор Брюс. – Зимняя и летняя магия – это самые мощные силы в Царстве Фейри. Летняя принцесса обладает властью над зелёными и растущими объектами. Она способна оживить бесплодную землю, вызвать свет и огонь, одним прикосновением руки изгнать тьму…

– Послушай меня, ты, одушевлённая черепушка! – обрывает его Адалин. – Если бы я могла всё это делать, как думаешь, я бы позволила заросшему мусорному баку метнуть меня через всю комнату? – Она качает головой и смотрит вниз. – Всё, на что я способна, это выращивать маргаритки.

Адалин кладёт руку на камень, и из него тут же вырастает одинокая маргаритка.

Альфи смотрит на цветок.

– Но мы всё ещё вместе, верно? А значит, всякое может случиться.

– Вы действительно в это верите? – спрашивает Адалин. Она срывает маргаритку и бросает её через край. Та не падает, как я ожидала, а просто улетает прочь, как потерянная вещь. – Посмотрите по сторонам. Мы – трое детей в бесконечной Вселенной. Одни, без лучика надежды.

Я ничего не говорю. Я всё ещё думаю о словах Альфи, о том, что мы все вместе. Потому что это ведь не совсем так. Остаётся только надеяться, что дедушка любит мух.

– Тройка и бесконечность ближе, чем вы думаете, – говорит Альфи. – Это магия экспоненциального роста. Посмотрите на три в третьей степени – это 27. А потом 27 в третьей степени? Это 19 683. А 19 683 в третьей степени – это… – Он умолкает, считая. – Э-э-э… это что-то вроде 7 625 597 484 98. Возведите это в третью степень и… бугагашенька! Вы в мгновение ока приближаетесь к бесконечности!

Но Адалин нисколько не убеждена.

– Альфи, – говорит она. – Никто не сбежит от Создателя Хаоса. Даже с помощью математики.

Альфи явно сомневается, что существует нечто, способное противостоять силе математики.

– А кто или что такое Создатель Хаоса? – спрашивает он.

– Это я, – произносит голос, и перед нами появляется офисный стол, парящий в пустоте.

На первый взгляд в нём нет ничего особенного. Это совершенно обычный деревянный стол, парящий в безвоздушном пространстве. На нём высятся аккуратно сложенные стопки бумаг, на которые, похоже, совершенно не влияет тот факт, что они дрейфуют в бесконечной пустоте.

Однако за столом, в парящем офисном кресле, сидит маленький человечек.

– Извините, что опоздал, – говорит он, снимая очки в проволочной оправе, чтобы посмотреть на нас. – Ваше прибытие породило гораздо больше бумаг, чем я ожидал. – Он протирает очки лоскутком серой ткани. – В досье сказано, что прибудут три целых пять десятых доноров, но я вижу только троих.

Доноры?

Брюс прочищает несуществующее горло.

– Одна фейри, два человека и я.

Мужчина снова надевает очки и смотрит в свои записи. Он одет, как папа в рабочий день. Тщательно отглаженный костюм. Волосы короткие, аккуратно подстриженные на затылке и на висках. Но на этом сходство заканчивается. Начнём с того, его рубашка без единой складочки. Очевидно, он гладил её не впопыхах, одновременно запихивая в себя завтрак. А ещё на нём стильный галстук в маленькие стрелки, указывающие в разные стороны.

– Кто этот человек? – шепчу я Брюсу.

У Горгомота есть Корона Судьбы и Рубиновое кольцо, и ужин всего через четыре с половиной коротких часа. Мы парим на камне посреди бесконечной Вселенной. У нас нет времени на стильные галстуки.

– Не шепчитесь! – неожиданно одёргивает нас мужчина, отрываясь от своих записей. – Разве вы не видите, что я пытаюсь думать?

– Мы действительно в космосе, мистер Хаос? – спрашивает Альфи.

Мужчина снимает очки и смотрит на Альфи.

– Афраз Низами, я не ошибся?

Альфи сияет.

– Можно просто Альфи.

Создатель Хаоса постукивает пальцем по лежащим перед ним документам.

– В твоём досье сказано, что ты умён, Афраз, – говорит он. – По крайней мере, по человеческим меркам. Так что, пожалуйста, воздержись от глупых вопросов.

Глядя на Альфи, можно подумать, будто ему только что сказали, что нет смысла изучать теорию графов – раздел дискретной математики. Создатель Хаоса возвращается к чтению.

Мама говорит, что смешных вопросов не бывает, и я считаю, что это особенно верно, когда вы балансируете на скале в море бесконечной тьмы.

– То есть вы подтверждаете, что мы на самом деле в космосе?

Создатель Хаоса закатывает глаза.

– А ты, должно быть, Уэнсдей Элизабет Уикс. В твоём досье написано…

Увы, я имела несчастье присутствовать не на одном разговоре родителей с учителями, и потому знаю: иногда лучше быть в неведении о том, что написано в вашем досье.

– Разве нельзя просто нам помочь? Нам нужно вернуться в Царство Людей. Есть жутко злой король гоблинов, Горгомот Нечистый, который…

– Великолепно! – Создатель Хаоса хлопает в ладоши. – Просто великолепно!

– Но я даже не сказала вам…

– Ты сказала достаточно. – Он глубоко, самодовольно вздыхает. – Хаос распространяется. Нет ничего лучше, чем удовольствие от хорошо выполненной работы.

– То есть вам всё равно? – требовательно спрашивает Адалин. – Но ведь Горгомот…

– Конечно, мне не всё равно – обиженно отвечает человечек. – Вы хоть отдаёте себе отчёт, сколько работы требуют мои алгоритмы? Или вы думаете, что расширение Вселенной ускоряется само по себе?

– Подождите, – говорит Альфи, – так это вы отвечаете за расширение Вселенной?

Маленький человечек сияет.

– И ещё за эволюцию хаоса.

– Вы имеете в виду, что если бабочка машет крыльями на одной стороне планеты, она может вызвать шторм на другой? – уточняет Альфи.

Создатель Хаоса хмурится.

– Так называемый эффект бабочки больше связан с нелинейным воздействием, казалось бы,