несущественных событий на сложные системы. Но моя работа – это нечто большее. Тёмная энергия, тёмная материя, бесконечный голод энтропии…

– Тёмная энергия? – Глаза Альфи загораются. – Неужели это правда?

– Эй! – перебиваю его я. Потому что, если позволить Альфи начать разгадывать тайну неизвестной энергии, ответственной за ускорение расширения Вселенной, мы проторчим здесь весь день. – Мне ужасно не хочется мешать научной вечеринке, но у нас есть корона, которую нужно найти; лягушка, которую нужно спасти; и ужин, на который нужно попасть вовремя. Так что если бы вы могли просто отправить нас обратно в Царство Людей…

– О, у вас нет пути назад, – говорит Создатель Хаоса и надевает очки. – Вот здесь значится: три целых пять десятых донора. Как говорится, слова из песни не выкинешь… Если вы в рифму позвали меня, значит, вы остаётесь здесь.

В животе у меня внезапно холодеет, как будто я проглотила обратившуюся в лёд медузу.

– Что вы имеете в виду под словом «доноры»?

– Вы в рифму позвали меня. – Создатель Хаоса пожимает плечами. – Когда кто-то произносит такой стишок, он даёт согласие на то, чтобы его атомы были хаотично разбросаны по Вселенной. Очень достойное дело и не без своих плюсов. Возможно, через несколько миллиардов тысячелетий ваши рассеянные атомы перегруппируются в новую звезду, или планету, или же в комету. Всё это ужасно увлекательно.

Увы, у нас нет в запасе нескольких миллиардов тысячелетий. Я сердито смотрю на Брюса.

– Что ты наделал?

Но Брюс лишь щёлкает челюстью.

– Расслабься, Ученица. Во всём этом деле с пожертвованиями есть свои правила. – Его глаза-огоньки смотрят на Создателя Хаоса. – Расскажи им про машину.

Создатель Хаоса с гордостью поправляет свой элегантный галстук.

– Понимаете, создание хаоса не случайно. Оно требует тщательного расчёта. Именно ради этого я создал эту машину. Более семидесяти тысяч гаек и болтов, тысячи паровых поршней, сотни тонн стекла и отшлифованной стали. Это так хаотично! Это воистину произведение искусства. Жертвователи просто входят в неё, неправильно решают индивидуальную головоломку или задачу, и – о чудо! – их атомы вылетают в бескрайние просторы космоса словно пули.

Я нервно сглатываю.

– А если мы всё-таки решим загадку? – подсказывает Брюс.

Создатель Хаоса смеётся.

– О, это прекрасно, – говорит он. – Какое живое воображение.

– Послушай, застёгнутый на все пуговицы бюрократ! – рявкает Брюс. – Прочти моё досье, и ты увидишь, что я не отличаюсь воображением. Скорее, я обладаю фантастическим интеллектом. Не хочу заниматься саморекламой, но, по сути, я истинный кладезь знаний. Источник тайной мудрости, если угодно. Вот почему я полностью уверен, что смогу правильно решить любую задачу, которую твоя машина предложит нам. – Брюс подмигивает мне. – Видишь, Ученица? Всё под контролем.

Создатель Хаоса пролистывает папку Брюса.

– Интересно. То есть ты считаешь, что способен перехитрить мою машину?

Огни в глазах Брюса вспыхивают.

– Абсолютно.

А вот я в этом не уверена. Начнём с того, что никакой машины нигде не видно.

– Вы же в курсе, что машина меняется для каждой группы? – говорит Создатель Хаоса. – Как и её головоломки?

– Конечно.

– Вы в курсе, что можете войти в машину только один раз в жизни? – спрашивает Создатель Хаоса.

– Одного раза достаточно.

– А вы знакомы с последствиями пожертвования?

– Конечно, знаком, – отвечает Брюс. – Машина построена вокруг червоточины, которая связывает переплетённые нити пространства и времени. Если мы не сможем решить загадку, мы будем распылены на атомы и выброшены через червоточину в бесконечность космоса. Но если мы ответим правильно, наше пожертвование аннулируется. Червоточина доставит нас в безопасное место с заранее приготовленным запасом консервированных персиков.

Скажу честно, план Брюса какое-то время казался довольно приемлемым. Успешно попытаться выполнить невозможное, хорошо. Избежать печальной участи, чтобы наши атомы не разлетелись, как жёлуди, по всей Вселенной, отлично. Но сбежать в безопасное место, чтобы лакомиться консервированными персиками?

– Даже не мечтай, – говорю я. – Если мы куда-то идём, так это за короной. Мы не можем оставить её в лапах у Горгомота. Ты слышал, что он замышляет? Третью Эпоху Бесконечной Тьмы!

Создатель Хаоса потирает руки.

– О, как всё хорошо складывается.

– Мы должны что-то делать, – говорит Альфи.

– Мы не можем просто спрятаться и есть персики, – заявляет Адалин.

– Конечно, можем, – возражает Брюс. – Персики восхитительны. Кроме того, что нам ещё остаётся?

Я сердито смотрю на него.

– Мы можем сражаться. Всё, что нам нужно, это найти Горгомота. Затем мы спасём дедушку, заберём Корону Судьбы и Рубиновое кольцо, и бац! Мы переносимся во Дворец Фейри, возвращаем королеве её корону, и она с помощью своих видений положит конец этому безобразию.

Адалин кивает. Альфи энергично вскидывает в воздух сжатую в кулак руку.

– Это будет суперски!

Брюс закатывает глаза.

– Я всё ещё голосую за консервированные персики.

– Ни за что, – решаю я. – Послушайте, мистер Хаос. Новый договор. Если мы правильно ответим на загадку, пусть ваша машина доставит нас прямо к Горгомоту. Нам непременно нужно вернуть эту корону!

Создатель Хаоса улыбается мне. Его глаза такие тёмные, что я вижу, как в их глубине сверкают звёзды.

– И ты говоришь также от имени своих друзей, Ученица Уэнсдей?

Альфи и Адалин кивают. Я прикрываю рот Брюса ладонью, чудом избегая при этом его зубов.

– Прекрасно, – говорит Создатель Хаоса. – Значит, договорились.

Камень, на котором мы стоим, наклоняется. Всё вновь становится чёрным. В гробовой тишине космоса голос Брюса звучит, как никогда, ясно и отчётливо.

– Место полностью безопасно, как я и говорил. Можно поесть консервированных персиков, как я и говорил.

Прежде чем я успеваю сказать Брюсу, что ему делать с его консервированными персиками, звучит музыка, вспыхивают огни, и пространство вокруг нас оживает буйством красок и звуков.

– Круть! – восторженно ахает Альфи.

У меня отваливается челюсть, потому что в этот момент я вижу её. Я вижу машину.

Глава 8

Мы стоим на дне гигантского парового пинбольного автомата. Перед нами к стеклянному потолку поднимается наклонное игровое поле размером с теннисный корт. Его поверхность подсвечена снизу и покрыта яркими нарисованными сценами магических битв, фигурами фейри, гоблинов, драконов, морских монстров и прочих фантастических существ. На игровом поле установлены механические ласты, бамперы, кикеры и спиннеры – все обычные компоненты автомата для игры в пинбол, только увеличенные до гигантских размеров.

– Вот это машина! – ахает Адалин.

– Чемпионат по пинболу? – довольно усмехается Альфи. – Мы только «за».

Машина и вправду произведение искусства. И куда хаотичнее, чем я могла представить. Создатель Хаоса имел все права гордиться собой. Я оглядываюсь по сторонам, но его больше нет рядом с нами.

На самом верху игрового поля водружена гигантская механическая голова размером с микроавтобус. Словно этакий полубог, обозревающий всё вокруг и