* * *

Рафик всегда знал – в Мейзе присутствовала авантюристская жилка. Он видел, как она рискует там, где большинство женщин не стало бы рисковать. Но одетой так, как сейчас, он ее никогда не видел. На ней были белая блузка с длинными рукавами, брюки цвета хаки, тяжелые ботинки и белый халат. Конечно, такое обилие одежды скрадывало женственные формы, а отсутствие макияжа нисколько не уменьшало природную красоту ее лица. К тому же Рафик точно знал, что скрывается под одеждой: полная грудь, нежная кожа, округлые линии…

Дискомфорт Рафика рос, в то время как Мейза за рулем «хаммера» казалась вполне довольной. Он же, напротив, изнемогал от жаркого августовского солнца и своей неспособности отвести взгляд от Мейзы. Он до сих пор вспоминал их поцелуй. Не мог избавиться от соблазнительных образов…

Не мог Рафик и забыть ее реакцию на его прикосновение, – как если бы Мейза испытывала отвращение.

Он провел рукой по лбу и отпил воды из бутылки, которую Мейза взяла с собой.

– Сколько еще?

– Мы почти на месте, – сказала она, глядя на пыльную дорогу. – Нам вон туда, за ту гору.

Когда они прибыли в бедный городок, она остановилась возле большого тента, рядом с которым стояли люди.

Заглушив мотор, Мейза вышла. Рафик остался сидеть, наблюдая за тем, как происходит встреча доктора и жителей деревни.

Спустя некоторое время она обратилась к нему.

– Не снимай солнечные очки, – низким голосом сказала Мейза. – Я скажу всем, будто ты из Штатов и не говоришь по-арабски. На самом деле тебе лучше вообще не разговаривать.

Сделать это было не так-то просто.

– Если ты этого хочешь… Мейза одарила его улыбкой:

– И кстати, чисто выбритый ты нравишься мне больше.

Его рука тут же взметнулась к лицу:

– Может быть, но я начну отращивать бородку сразу, как с нашим приключением будет покончено. Иначе меня могут принять за брата.

Мейза вытащила стетоскоп из кармана и повесила его на шею.

– Делай, как знаешь, Рафик, но прими совет от женщины: целоваться с бородатым мужчиной не всегда приятно.

С этими словами она отошла от машины, оставив Рафика размышлять над его словами. Мейза хотела, чтобы он поцеловал еще раз? Надежда умирает последней…

Когда он вошел под тент, Мейза показала ему в сторону ротангового кресла и прижала палец к губам, напоминая – он должен молчать. Сама она выслушивала жителей и быстро осматривала пациентов. Несколько мужчин стояли рядом, глядя с подозрением на Рафика и с похотью – на Мейзу. Рафик не мог винить их за эти взгляды, но, конечно, было бы легче, если бы мужчин здесь не было.

Глядя на то, как продолжает свою работу Мейза, Рафик испытал гордость. А имел ли он на это право? Он и не выступал против, но и не поощрял ее, когда она решила стать врачом. Рафик всегда считал, что она обязательно откажется от своей мечты, чтобы стать женой султана. Но, презрев порядки и обычаи, Мейза стала отважно строить свою жизнь, за что и поплатилась… Впрочем, видя, с какой благодарностью к ней относятся жители, Рафик понял: возможно, она и не страдала так уж сильно. Возможно, Мейза жила той жизнью, какой и хотела жить. Без него…

Возле тента произошло какое-то оживление – оказалось, молодой мужчина с криками проталкивается сквозь толпу. Когда он устремился к Мейзе, Рафик немедленно вскочил. Мейза бросила на него успокаивающий взгляд, взяла мужчину за руку и что-то тихо ему сказала.

Он не слышал большую часть разговора, но понял – возникла какая-то серьезная ситуация. На лице Мейзы отразилась озабоченность. Она повернулась и обратилась к женщине, помогавшей ей, и велела той продолжать принимать людей и ждать ее возвращения. Затем Мейза показала Рафику рукой, чтобы он вышел из-под тента.

Когда они сели в машину, Мейза повела ее из деревни к горам.

– Куда мы едем? – спросил Рафик.

– Женщина рожает, – сказала она. – Трудные роды.

– Первый ребенок?

– Четвертый, и это-то меня и тревожит.

Попросившей о помощи мужчина не казался достаточно взрослым, чтобы быть отцом четверых детей. Но у Рафика не было времени, чтобы высказать свое предположение, так как Мейза уже затормозила у землянки. Выключив мотор, она взяла медицинские принадлежности и скрылась за дверью до того, как Рафик успел выйти из машины.

Рафик поспешил и вошел в дом, успев увидеть, как Мейза скрывается куда-то справа. Он увидел трех девочек, сидящих на низких синих диванах, в их глазах плескался страх. Старшей было лет шесть, второй около четырех, а самой младшей – годика два. В комнате никого больше не было, и Рафик предположил – отец детей находится рядом с женой.

Он присел на диван и стал ждать. Тут к нему подошла старшая девочка. Рафик помнил: Мейза настаивала на том, чтобы он притворялся, будто не может говорить. Но молчать в этой ситуации было выше его сил.

– Как тебя зовут?

Она обернула темный локон вокруг пальца.

– Аини.

«Имя ей идет», – решил Рафик. С темными локонами и темными глазами девчушка напоминала весенний цветок. Рафик вспомнил, как Елена однажды говорила: «Дети хотят быть накормлены, одеты и чувствовать себя в безопасности». Аини была одета и, судя по всему, не испытывала голода, но вряд ли чувствовала себя в безопасности.

Поэтому, поразмыслив, Рафик начал свою сказку о потерянной овечке, ищущей свою мать, – сказку, которую ему когда-то рассказывала мать. Скоро его обступили все дети, слушая очень внимательно. Девочки смотрели на него с таким восхищением и доверием! Хотя Рафик и был рожден членом королевской семьи, он никогда не чувствовал себя таким важным, как в эту минуту. Он также ощутил волну желания защитить этих детей. То, что Рафик не смог сделать по отношению к своему неродившемуся ребенку…

Из другой комнаты раздались стоны. Рафик махнул рукой, подзывая к себе детей поближе, самую младшую девочку посадил на колени. Он повысил голос в попытке заглушить стоны, от которых кровь стыла в его жилах. Он мог только догадываться, что должны испытывать дети, зная, что это стонет их мать.

Наконец из спальни вышла Мейза со свертком в руках. Вот такой, с малышом, она показалась Рафику вполне естественной. На какой-то момент он даже представил ее держащей его ребенка… Мейза подошла к дивану и улыбнулась.

– Вот ваш братик, – сказала она девочкам на арабском, а на английском добавила для Рафика: – Мать потеряла много крови. Ее нужно отправить в госпиталь.

Две девочки встали с дивана и стали смотреть на своего брата. Рафик поднялся, так и не отпустив малышку от себя.

– Мать в опасности?

– Да.

Ее краткий ответ свидетельствовал о серьезности ситуации.

– Как много у нее времени?

– Боюсь, недостаточно, чтобы выдержать трехчасовую дорогу, но у нас нет выбора.