Не говоря больше ни слова, зашагала обратно к лесу.

— И куда ты? — усмехнулся оборотень, легко подстраиваясь под мой темп.

— Мыться. Не хочу травмировать ваше чувство прекрасного своим внешним видом.

Секунды две Грейсон удивленно на меня смотрел, потом не выдержал и расхохотался.

— Подожди, — его пальцы сомкнулись на моем запястье. Причем так естественно и спокойно, будто слой засохшей грязи вмиг перестал иметь значение.

— Что?

— Стой тут, вонючее чудо. Принесу тебе чистую одежду и мыло.

В желтых глазах плясали солнечные искры. Волк снова надо мной потешался. Но только в этот раз вместо раздражения грудь затопило смущением. Я отвернулась. Кивнула, без слов обещая дождаться возвращения Грейсона, и скрестила руки на груди. Я воительница! Красный плащ! Меня не должны смущать какие-то там оборотни! Но только почему-то сердце в груди забилось взволнованно часто...

Грейсона не было минут пять, не больше. За это время деревенские успокоились. Парочка волчат в животном обличье подобралась совсем близко и настороженно следила за мной. Иногда они подергивали носами, принюхиваясь, а потом начинали чихать, забавно морщась и тряся ушами.

Едва почуяв альфу, молодняк скрылся. Но сделал это без страха, а скорее потому, что таковы правила. Да и Грейсон, завидев их, лишь ухмыльнулся.

— Пошли, — скомандовал он, оказавшись рядом.

Я протянула руку к корзине со сложенными вещами и двумя кусками мыла, но Грейсон качнул головой.

— Мне страшно представить, что случится с корзиной, вещами и тобой, если только все это богатство окажется у тебя в руках. Лучше я сам донесу.

Я кисло кивнула и зашагала за волком. Сестры знают о моей неловкости, теперь вот и оборотни не доверяют простейших вещей. Неужели, чистка статуи Айдары Бесстрашной так навсегда и останется моим величайшим успехом в жизни? Хотя сомневаюсь, что это можно назвать успехом — все-таки после той чистки меч Айдары раскололся надвое. И все из-за какой-то трещинки!

— Скарлет, ты пыхтишь слишком громко, — беззлобно заметил Грейсон. — Если хочешь, обратно корзину понесешь ты. Можешь даже торжественно с ней навернуться.

— Сам взялся, сам и неси. Мне и налегке нормально-о-о...

Грязь под правой ногой поехала, и я чуть не полетела носом вниз. Чуть — потому что Грейсон успел подхватить меня под локоть.

— Скажешь хоть слово о моей ловкости, укушу, — предупредила я, встречая смеющийся взгляд желтых глаз.

— Даже мыслей таких не было, — соврал оборотень.

Мы шли еще минут десять. Вышли, однако, не к реке, как я думала, а к горячим источникам. Пять или шесть аккуратных, выложенных камнем водоемов, исходили паром.

— Здесь мы купаемся зимой, — пояснил Грейсон, не дожидаясь вопросов.

Я посмотрела на него хмуро.

— Почему не привел меня к реке, как в прошлый раз? Решил, что я умудрюсь простыть?

Волк не ответил — только лукаво прищурился и пожал плечами. Я фыркнула. Секунды две помедлила, борясь с упрямством, потом тихо произнесла:

— Спасибо.

Грейсон кивнул. Достал из корзины мыло и положил его на один из камней у кромки воды. Саму корзину поставил в нескольких метрах от источника. Такая предупредительность задела. Нет, ложных иллюзий на свой счет я никогда не питала, но почему-то именно в глазах Грейсона казаться неумехой не хотелось.

— Отвернись, мне надо раздеться, — голос прозвучал чуть резче, чем я планировала.

Грейсон снова прищурился, будто пытался понять причину моего недовольства, но послушно встал к источникам спиной. Зашуршал бумагой, явно открывая послание. Я тем временем стянула грязные вещи, кинула их комком наземь и осторожно вошла в воду. К собственной радости даже ни разу не поскользнулась, не споткнулась и вообще держалась как настоящая сестра красных плащей! Гордо и с достоинством.

Проплыв несколько метров, нырнула. Хотелось как можно скорее стереть грязь с тела, вымыть ее из волос. Вынырнув, я убрала мокрые пряди назад и в несколько гребков подплыла к краю, где лежало мыло. Оно пахло лавандой. Едва уловимо и очень приятно. Забрав его, я вернулась к середине источника. Тут уровень воды был выше всего, но даже этого не хватало, чтобы чувствовать себя уверенно. Да и о какой уверенности можно говорить, если вода доходит лишь до середины груди? Пришлось присесть.

— Хм, интересно, — раздался голос Грейсона.

Я повернулась и от неожиданности присела еще глубже, скрываясь в воде почти по кончик носа. Грейсон оказался гораздо ближе, чем я думала. Он сидел на краю источника. Ботинки его стояли на безопасном расстоянии, чтобы наверняка остаться сухими. Штаны подкатаны до колен.

— И как ты этого добилась? — спросил он, качнув письмом.

— С чего ты взял, что я? Бабушка, между прочим, замечательная и...

— И все эти годы по ее замечательным приказам на нас замечательно охотились. Брось, Скарлет, ни один красный плащ не заступился бы за нас. Ты одна выделяешься из своего ордена.

— Ловкостью и красотой? — хмыкнула я.

— Насчет ловкости я бы поспорил, — в тон отозвался Грейсон, но почти сразу же снова заговорил серьезно. — Так почему ты это сделала?

— Вы не нечисть, — пожала плечами, пуская по воде низкие волны. — А наш орден создан для защиты именно от нее. Но договор о мире действует только до тех пор, пока вы никого не обращаете.

Грейсон кивнул. Потом не удержался и хитро прищурился.

— То есть тебе кусать волков можно, а волкам тебя нет. Удобно устроилась, Скарлет.

От воспоминаний о неудавшейся попытке побега, щеки нагрелись. Я рывком отвернулась, пытаясь скрыть смущение, стукнулась мизинцем о подводный камень, взвыла и тут же ушла под воду. Схватилась за пострадавшую ногу и только собралась выныривать, как вдруг ощутила сильные руки у себя на плечах, а потом и то, как меня потянули вверх.

— А-а-а-а! — заорала я, дергаясь, словно угорь.

Проклятье! Я же голая! А тут Грейсон! А я голая!

— А-а-а-а! — заголосила с новой силой.

— Скарлет, что? Где?

Он с беспокойством вглядывался в мое лицо.

— Отпусти меня-а-а!

Хватка на моих плечах тут же ослабла. Я присела, скрываясь в воде по самую шею, задрала ее и уставилась на Грейсона. Мокрая одежда облепила его тело, подчеркнула напряженные мышцы рук, широкую грудь, обрисовала каждую линию. Во рту вмиг пересохло. И без того горячие щеки нагрелись еще сильнее. На них сейчас наверняка можно яичницу жарить!

— Скарлет, ответь мне на один вопрос, — вздохнул Грейсон.

Почему ты на меня пялишься?