Я обиженно надулась и рывком отвернулась. Точнее, попыталась это сделать. Потому что стоило шевельнуться, по телу прострелила новая молния боли.

— Я же попросил не двигаться, — Грейсон недовольно качнул головой и снова шумно втянул воздух. Поймав мой хмурый взгляд, пояснил: — Нюх оборотней. Если есть внутреннее кровотечение, я его почувствую.

— Да все со мной в порядке! Артефакты на поясе видишь? Их два. Один огневой, второй защищающий. Бабушка подарила еще когда мне было пять.

— Он не работает, — припечатал мужчина.

— Что? Но как? Почему? Я же...

— Если бы он работал, ты бы не попадала в опасные ситуации так часто.

— А-а-а, — протянула я, расслабляясь, — от этого он уберечь не в силах. Он... скажем так... бережет это неуклюжее тело от переломов. В определенной мере я крепче сестер.

Грейсон снова хмыкнул. Потом спросил серьезно:

— Тебя можно поднять?

— Да, но...

Договорить я не успела. Едва услышав положительный ответ, Грейсон просунул руки мне под колени и голову, а потом легко, будто я ничего не весила, поднял. Я пискнула и вцепилась в льняную рубаху.

— О, вот и подвижность вернулась, — улыбнулся он, шагая прочь от главного дома.

— Куда мы?

— Поговорить. Раз уж тебя так беспокоит мнения кланов, я расскажу.

— А альфы?

— А что с ними? Они высказались. Сейчас им нужно время все обдумать. Не бойся, воительница.

— Я и не боюсь, — призналась тихо, прижимаясь лицом к широкой груди.

Не знаю, как от меня пахнет, после всех этих забегов, но от Грейсона пахло приятно. Деревом, нагретой солнцем землей — самим лесом. Закрыв глаза, я задышала глубже. Неважно, куда мы направляемся. Рядом с Грейсоном мне действительно ничего не страшно. Наоборот, впервые за многие годы я чувствую спокойствие... и что-то еще. Неясное, хрупкое, но удивительно-теплое.

Мы ушли недалеко. Даже деревня просматривалась за толстыми стволами каштанов и елей. Грейсон ссадил меня на широкий пень, сам опустился рядом на поваленное дерево. Подтянул колено к груди, уткнулся в него подбородком и хитро прищурился. Я осторожно пошевелилась, убеждаясь, что бабушкин артефакт все- таки работает, и я в порядке.

Грейсон все это время следил за каждым моим движением. И под таким пристальным взглядом стало неловко.

— Что? — нарушила я затянувшееся молчание.

— Все пытаюсь понять тебя, Скарлет.

— И как? Получается?

— Если честно, не особо. Нужно больше времени.

От одной мысли о том, чтобы провести рядом с Грейсоном еще несколько дней или даже недель, сердце забилось быстрее. Пытаясь скрыть смущение, я пожала плечом, отвернулась и уставилась на распустившийся папоротник.

— Почему ты хотела подслушать?

— Переживала, что альфы не примут соглашение. Вы же нас ненавидите.4e0863

— Как и вы нас. Однако нашли в себе силы пойти на перемирие. Мы тоже найдем, уверяю. Как минимум, альфы не захотят проиграть вашему ордену, уступив в мудрости. К тому же, нам действительно нечего делить. Не знаю, в курсе ли алые, но, как и вы, мы уничтожаем нечисть. Утопцы, мертвяки, полуночники — они нападают не только на людей. И если у сильного оборотня есть шанс отбиться, то у заблудившегося волчонка — нет.

Я перевела на Грейсона удивленный взгляд.

— Но почему вы ничего не сказали? Почему не попытались договориться первыми?

— Думаешь, нас слушали? Стоило появиться в поле зрения алых, как в нас летели болты и стрелы. Твои сестры слишком верили в старые сказки. Или просто не понимали разницы между рожденным оборотнем и обращенным. Лишь благодаря тебе мы, наконец, сможем договориться.

— Звучит слишком просто, — усомнилась я и поймала хитрую улыбку.

— Это обманчивая простота, Скарлет. Мы слишком долго воевали, чтобы примириться в один день. Но теперь и наши, и ваши готовы слушать. А это, поверь, уже немало.

Я кивнула. Уперлась пятками в край пня и обняла колени. Почему-то на сердце было грустно. Где же радость? Где гордость за достигнутый мир? Почему в груди так болезненно тянет?

— И еще один момент, — снова заговорил Грейсон. Дождался, когда я посмотрю на него, и склонил голову к плечу. — Надеюсь, ты не обидишься, но ответное соглашение о мире доставит один из наших. Не ты.

— Что? — я нахмурилась. — Но почему?

— Потому что он точно не заплутает и не задержится в пути, ради принятия грязевых ванн.

Я хотела разозлиться. Честно. Но глядя на широкую улыбку Грейсона, не смогла найти в себе и крупицы этого чувства. Напротив, вдруг почувствовала, что мои губы сами невольно растягиваются в ответной улыбке. Фыркнув, я качнула головой.

— Вы просто не понимаете всю прелесть грязевых ванн.

Запрокинув голову, Грейсон рассмеялся.

Я же снова ощутила тянущую боль под сердцем. Пора прощаться. Больше нет причин медлить: оба послания доставлены, перемирие достигнуто, а значит — меня ждет дорога в Южную башню.

Из груди вырвался тяжелый вздох. Лучше не тянуть. Говорят, так легче.

Я встала и оправила задравшуюся рубашку.

— Куда ты? — поинтересовался Грейсон, с любопытством следя за мной.

— В башню.

Желтые глаза прищурились.

— А разве я отпускал?

— Э-э?

— Скарлет, Скарлет, — качнул он головой, — как мало ты знаешь об укладе оборотней...

Медленно, как истинный хищник, он поднялся и шагнул ко мне. Я замерла. Страха не было, даже самой его тени. Но было другое чувство. То самое, неясное. Предвкушение? Надежда? Ожидание?..

— И чего же именно я не знаю? — спросила тихо.

— Раз ступив в наше поселение, раз приняв дар, преподнесенный альфой, — мужские пальцы коснулись моей одежды, — ты не можешь уйти, не получив разрешения. А я не разрешаю тебе уходить. Останься, Скарлет. Еще хотя бы на несколько дней...

Низкий голос еле слышно вибрировал, будто норовя скатиться в рык. Не грозный, скорее искушающий. И слушая его, я наконец поняла, что за чувство поселилось в моей груди.

В вечернем воздухе, еще горячем после дневной жары, летали светлячки. Их было удивительно много, и обычный лес вдруг стал казаться волшебным. Я любовалась им, тянулась пальцами к летающим огонькам, замирала с раскрытой ладонью. Иногда ловила на себе пристальный взгляд Грейсона, и чувствовала, как сердце в груди начинает биться быстрее.

Он шел рядом, крепко держа меня за руку. Так, будто боялся отпустить. Будто расцепи мы пальцы — и я упаду. Но только за последние три дня, что мы провели вместе, я ни разу даже не споткнулось. Рядом с Грейсоном я обрела опору; мир перестал выскальзывать у меня из-под ног.