не справляются, то он может привести к истерии, тревожному расстройству, одержимости, проблемам сексуального характера, а в запущенных случаях и к психозу.

Для разного типа расстройств, вызываемых неразрешенными конфликтами между разными структурами психики и влияющих на эмоции и поведение людей, но не приводящих к потере связи с реальностью, Фрейд использовал один широкий термин – невроз. Это понятие станет фундаментальным в теории психоанализа и будет использоваться для понимания природы ментального расстройства и его лечения. Данная клиническая концепция окажет наибольшее влияние на американскую психиатрию двадцатого века. Ее главенство будет сохраняться вплоть до 1979 года. Тогда завершилась серьезная переоценка системы постановки диагнозов, и неврозы стали предметом решающей битвы за душу американской психиатрии.

Однако в начале двадцатого века у Фрейда не было убедительных доказательств существования бессознательного, неврозов и других сформулированных им психоаналитических идей. Он сформулировал свою теорию, всецело полагаясь лишь на заключения, которые делал, наблюдая за поведением пациентов. Может показаться, что это далеко от науки. Однако его методы ничем не отличались от методов астрофизиков, утверждающих, что существует темная материя – гипотетическая форма невидимой материи, которая есть во Вселенной. На момент написания этой книги никому не удалось увидеть и даже отыскать темную материю. Но специалисты по космологии понимают, что они не могут объяснить движения и структуры в наблюдаемой Вселенной без использования некого таинственного и невидимого явления, влияющего на все, что мы видим.

Фрейд к тому же предоставил более подробное и проработанное обоснование ментальных расстройств, чем то, что существовало в теории психиатрии до него. В частности, он утверждал, что невроз является нейробиологическим следствием естественного отбора, описанного Дарвином. По мнению Фрейда, психический аппарат человека развился именно таким образом, чтобы поддерживать наше выживание как социальных животных, обитающих в сообществах.

В них нам надо одновременно и объединять усилия, и соперничать друг с другом. В результате психика эволюционировала и стала подавлять отдельные эгоистичные намерения, чтобы способствовать совместным действиям, необходимым для выживания. Но иногда готовность к сотрудничеству и желание соперничать вступают в конфликт (например, когда появляется сексуальное влечение к начальнику), вызывающий диссонанс. По утверждению Фрейда, если такой конфликт не устранить, он может нарушить естественный баланс в работе структур психики и привести к расстройству.

Критики знаменитого психоаналитика нередко вопрошают, почему в его теориях такое значительное место отводится сексу. С одной стороны, я готов согласиться с тем, что сексуальному конфликту уделяется большое внимание, с другой – этому есть рациональное объяснение. Половое влечение крайне важно для продолжения рода, и именно благодаря ему человек успешно эволюционировал. На основании этого Фрейд заключил: половое влечение – одно из наиболее мощных и эгоистичных стремлений среди тех, что описал Дарвин. Поэтому, подавляя сексуальные желания, мы противостоим миллионам лет естественного отбора. А это порождает самый сильный конфликт между различными структурами психики.

Наблюдения Фрейда, касающиеся того, что сексуальные желания ведут к внутренним конфликтам, определенно понятны и знакомы большинству людей. Но, как мне кажется, психоаналитик сбился с пути в тот момент, когда заключил, что из-за своей мощи эти желания руководят всеми решениями человека. Нейронауки, как и обыкновенное самонаблюдение, говорят нам обратное: стремление к богатству, принятию, дружбе, признанию, конкуренции и вкусному мороженому не зависят друг от друга и вполне реальны. Это не подавленное влечение. Да, человек, возможно, руководствуется инстинктами. Но не все инстинкты (и даже не большая их часть) связаны исключительно с сексом.

Фрейд описал несколько примеров неврозов в своих знаменитых тематических исследованиях – анализе клинических случаев. В их числе была и история Доры (под этим псевдонимом скрывалась девушка-подросток из Вены). Дора жаловалась на «кашель и потерю звучности голоса». Особенно сильно эти симптомы проявлялись, когда девушка говорила о друге отца – господине К. Фрейд заключил, что потеря голоса – это вид невроза, который он назвал конверсионной реакцией.

Господин К., по всей видимости, приставал к несовершеннолетней Доре и пытался ее соблазнить. Когда девушка рассказала об этом отцу, тот ей не поверил. У самого отца была тайная связь с женой господина К. Дора знала об их отношениях и думала, что отец подталкивает ее к тому, чтобы она проводила больше времени с этим человеком. Девушке казалось, что она выступает в качестве своеобразной платы за то, чтобы ее отец мог продолжать общение с женой друга.

Фрейд пришел к выводу, что Дора страдает конверсионным расстройством, причиной которого стал конфликт между желанием сохранить гармоничные отношения с отцом и желанием доказать непристойное поведение его друга. По словам Фрейда, психика Доры превратила желание рассказать отцу о сексуальной агрессивности в потерю голоса, чтобы сохранить с ним хорошие отношения.

Специалисты уже долгое время признавали существование таких расстройств, просто Фрейд дал им название. Но он стал первым, кто сформулировал правдоподобное объяснение данного явления. В случае Доры ее неспособность говорить была следствием того, что сознание пыталось подавить правду, способную настроить отца против дочери. Затем анализ этого случая становится чрезвычайно бесцеремонным и натянутым. Фрейд заключил, что у Доры было сексуальное влечение к отцу и к господину К. Можно только пожалеть девушку и понять, почему она резко прекратила терапию у Фрейда. Однако основная идея психоаналитика о том, что определенные виды патологического поведения объясняются внутренними конфликтами, остается уместной по сей день. На самом деле я встречал нескольких пациентов, словно сошедших со страниц книги Фрейда.

Несколько лет назад меня попросили провести осмотр мужчины по имени Мозес. Ему был сорок один год, и он работал в соседней больнице. В целом его жизнь была достаточно стабильной – если не считать ситуации с начальником. Мозесу нравился его начальник – старший кардиолог. В конце концов, именно он повысил Мозеса до старшего администратора отделения, а это очень хорошая должность.

Мой клиент чувствовал, что должен быть предан этому человеку, ведь он понимал, что его повышение – заслуга исключительно старшего кардиолога. Но к тому моменту, когда Мозес пришел ко мне на прием в качестве пациента, он уже начал понимать цену такой преданности.

У начальника Мозеса существовали серьезные разногласия с руководителем больницы по поводу финансов. Во время перепалок он часто приглашал Мозеса, чтобы тот пересмотрел финансовые показатели и подготовил отчеты. Постепенно мой клиент пришел к неутешительному выводу: его начальник намеренно предоставлял руководителю неверные данные о работе отделения. Но хуже всего то, что старший кардиолог скрывал целую цепочку сомнительных и, вероятно, незаконных денежных трансакций.

Мозес был в ужасе. Он знал, что руководство больницы рано или поздно раскроет секрет начальника. И тогда часть вины ляжет на самого Мозеса, ведь все решат, что он знал