Так и не дождавшись ответа, посетитель заговорил снова:

— Мы ничем не хуже тех пройдох с Арджа, что диктуют двухголовым свои условия. Так почему Шин должен платить вдвое за готовый инструмент? Это правда, что сейчас у нас не достает цехов и мастерских, но они появятся! Людям нужна еда и работа, чтобы выжить самим и прокормить всю треклятую прорву знати и прислужников Солнцеликого! Вы же не дурак, смотритель Ранл. Вы сами когда-то были… среди таких, как мы. Почему вы не хотите нам помочь?!

— Рудокопам тоже нужна еда и работа, — негромко сказал Вэл. Он не любил много говорить, а повторять раз за разом очевидные вещи любил еще меньше. Но, по злой иронии, именно этим со дня приезда в Райнберг ему приходилось заниматься больше всего. Львиная работы сводилась к бесконечной говорильне.

— Арджанцы необдуманной политикой уже нарушили равновесие, — спокойно продолжил он, — и однажды за это поплатятся. Если мы последуем их примеру — голодные рудокопы возьмут кирки, но пойдут с ними не в шахты, а на наши берега. К сожалению, до нас им плыть ближе, чем до Арджа.

— Тогда Орден покажет этим тварям их место! — воскликнул посетитель.

— Как кормить нас, так мы «треклятые прислужники», а как воевать, так «Орден»? — Вэл взглянул на бывшего каторжника. — У рудокопов на галерах есть орудия, которые плюют огнем и железом. Но, предположим, мы окажемся сильнее и перебьем рудокопов. Откуда тогда Шин будет брать металл и хороший инструмент? У нас ресурсов и людей меньше, чем на Ардже: разрыв с рудокопами обернется большими проблемами. Но еще большей проблемой окажется Ардж: арджанцы люди придут к нам, ослабленным войной, и заберут все, что смогут. Те, кто руководит Желтыми Платками, понимают это и не хотят настоящей битвы. Они просто используют тебя и твоих товарищей, чтобы надавить на других лордов и получить немного больше власти. А ты потворствуешь им.

— Тогда, когда придет время, они пожалеют об этом! — Бывший каторжанин сжал огромные кулаки со сбитыми костяшками. — Значит, ваш ответ — «нет», господин смотритель? Я могу проваливать, с чем пришел?

— Поразмысли над моими словами.

— Вам тоже не хворать! — Мужчина хлопнул дверью так, что задрожала чернильница.

Магистр-секретарь Фок Буна, сидевший за соседним столом, поднял голову:

— Позвольте предположить, господин Вэл, что он хотел сказать чуть иначе: «Они пожалеют об этом, как и вы». Прикажете собрать на наглеца информацию?

Вэл встретился с секртарем взглядом и кивнул.

Предыдущий смотритель умер, захлебнувшись в собственной ванной. В заключении о смерти приставы написали «несчастный случай», и это стоило читать как «мы не хотим знать, кто его утопил».

У Вэла Ранла в качестве смотрителя Райнберга было в глазах высших иерархов несомненное достоинство: убьют — не жалко. Больше того: Орден после гибли третьего подряд смотрителя получит весомый повод увеличить присутствие хьор-гвардии в городе. Но, при всей своей верности Солнцеликому — Вэл предпочитал служить ему живым.

— Завтра же скажу ищейкам. — Секретарь сверился с учетным списком. — На сегодня еще одна встреча. — Он посмотрел в окно, где уже час, как стемнело, затем с сочувствием взглянул на Вэла. — Давайте я хоть чаю принесу, господин Ранл? А то, неровен час, помрете от одних этих разговоров. И я с вами вместе.

Вэл кивнул.

— Ну, хоть спорить не стали! Сейчас сделаю. — Тучный магистр-секретарь на диво ловко выбрался из-за стола и проплыл к двери. По возрасту Фок Буна годился Вэлу в отцы, и с самого начала относился к молодому смотрителю с заботой и снисхождением. За год, что Вэл занимал свою нынешнюю должность, они и в самом деле успели сродниться.

* * *

Последним посетителем тоже оказался торговец — но уже из Первого союза. Этот не просил и не требовал, всего лишь отчитывался о поставках. Говорил занудно и многословно, держался заискивающе, сетовал на снижение цен, бестолково нахваливал дешевый арджанский чай — одним словом, вел себя так же, как и большинство мелких оседлых аристократов.

«Был бы собакой — и то помер бы в конуре», говорил про таких хьор-капитан — теперь уже хьор-командор — Иргис Саен.

Вэл уже успел получить отчет из своих источников, поэтому слушал посетителя вполуха.

Такие дельцы хорошо, если что-то понимали хотя бы в торговле, а историю они полагали скучной и пустой наукой; не интересовались ей и работяги из Желтых Платков — и напрасно. Пусть в истории Шина с избытком хватало белых пятен, но кое-что она подсказать могла…

Века назад единая власть на островах принадлежала Ордену. Но у высших иерархов рождались дети. Много детей, не все их которых обладали способностями к хьорхи, достаточными, чтобы высоко продвинуться на службе Солнцеликому. И, конечно, иерархи взяли на себя заботу об благополучии своих бесталанных отпрысков, наделив их богатством и властью, а заодно избавившись от некоторых обременительных обязанностей: так на Шине появились лорды и их приближенные.

У они тоже рождались дети.

Со временем благородные семейства смогли укрепить и преумножить свое влияние, тогда как Орден понемногу терял в силе…

Нынешнюю знать с Орденом связывала система запутанных родственных связей и не менее запутанные взаимоотношения. Власть на островах теперь принадлежала лордам, но те по-прежнему вынуждены были опираться на могущество Ордена с его искусством хьорхи — и при этом ни в Ордене, ни среди лордов давным-давно не было настоящего единства.

Не простые торговцы и фермеры, а знать когда-то взрастила Первый торговый союз, кровеносными сосудами пронизывающий острова, объединяющий оседлых и бродяг на Шине, Ардже и Ирдакии. И теперь такие же лорды, недовольные другими лордами, приложили руку к созданию на основе нескольких мелких гильдий «независимого» торгового союза Желтых Платков и скрытно руководили его действиями.

Желтые Платки не платили постоянной подати Ордену за помощь в доставке и охране грузов, ограничиваясь только частными сделками. Популярность «независимого» союза росла. Орден без малого десять лет поощрял противостояние торговцев, набивая цену за свои услуги — и вместе с деньгами зарабатывал скрытую неприязнь Первых и неприкрытую ненависть Желтых Платков.

Только очень плохо осведомленный — или очень наивный — человек мог верить в то, что «вечный порядок» Закона шагов на вере же и держится.

Привычка, нерешительность, невежество, трусость: в них и только в них — думал Вэл Ранл, прихлебывая чай, — крылся рецепт этой «вечности». Но после Ирдакийской катастрофы котел треснул, а варево потекло в песок. Подземные толчки на Шине опрокинули жаровню, и начался пожар — который, если сумеет разгореться, погаснет не раньше, чем выжжет все дотла.

Торговец вболтал и болтал, и от отчета, наскучившего уже и ему самому, перешел к проблемам более насущным:

— Господин смотритель, неужели нельзя никак унять этих проповедников из Церкви Возрождения? — Мужчина придал лицу недоуменно-смущенное выражение. — Утром меня разбудила толпа под окнами, они говорили такие вещи, что…