— Неужели в этом городе есть хоть одно безопасное место, Хиу? — Вторая, «солидноголосая» голова с кустистой рыжеватой бородой закатила глаза к потолку.

Рудокоп, вместе и по отдельности, был прав.

Хотя Вэл и старался не привлекать к себе лишнего внимания, но слово «смотритель» в Райнберге звучало слишком громко. Дом развлечений, при всех своих достоинствах, все равно не мог считаться надежным укрытием. Однако разговаривать в резиденции или привести такого гостя к себе домой на виду у соседей — было бы еще хуже. А скрытно передвигаться двухголовые умели плохо. Хорошо они справлялись только с тремя вещами: с рудой, с едой и с тем, чтобы доставлять окружающим неприятности.

Впрочем, тех своих знакомых, которые бы не соответствовали последнему пункту, Вэл мог пересчитать по пальцам одной руки: госпожа Рина Ранл, магистр-секретарь Фок, хьор-командор Иргис Саен и — когда-то давно — отец. Все остальные стоили друг друга.

В комнату скользнул слуга.

— Тащи вина и чего пожрать. Побольше! — рявкнула первая голова. — Я чуть с голода не околел стенку подпирать.

— Вы не возражаете, господин Ранл? — вежливо осведомился бородач.

Вэл не возражал, и слуга вышел так же тихо, как вошел.

Вэл положил ладони на стену и сосредоточился, пробуждая хьорхи. Через несколько мгновений от пальцев во все стороны побежали святящиеся зеленые прожилки.

— От чужих ушей? — немедленно спросил Хиу. — Красиво… У вас все так умеют? И как дверь теперь открывать?

— Не лезь, — одернула его бородатая голова. — Не мешай человеку дело делать.

Постепенно сеть опутала комнату полностью.

Вэл, тяжело дыша, сел на скамью. «Так» умели не все, а сейчас отток сил чувствовался больше обычного. Общение с просителями выматывало.

Слуга принес выпивку, наглядно продемонстрировав любопытной голове, что с дверью все в порядке — нити-прожилки рвались, но сразу же срастались снова. Стабильность хьорхи в городах поражала воображение.

— Нас зовут Хиу-до-Хоу. Хиу — он, Хоу — я, — пояснил бородач. — Ты же знаешь о особенностях нашего народа?

— Конечно, знает, — проворчал Хиу. — Если бы его учитель умел держать язык за зубами, все не сидели бы сейчас в таком дерьме.

«Учитель?» — Вэл чуть не поперхнулся вином.

— Хиу! — Бородач повысил голос. — Прошу, не обращайте на него внимания, смотритель Ранл. Мой «до» не любит ждать, потому сейчас не в духе.

— Будто ты любишь, — ухмыльнулся «любопытный» Хиу. — А он взаправду молчаливый, не находишь?

— Зато вы разговорчивы за двоих! — Вэл скрестил руки на груди, внимательно оглядев рудокопа. — Может, расскажете уже, с чем пришли? И зачем упоминаете тех, кого упоминать не принято.

— Мы ничего не имеем против Арджанского волшебника и искренне сожалеем о его гибели, — дипломатично сказал бородач. — Но, признай: он и впрямь был тот еще болтун.

Вэл промолчал. Стефан Арджанский, болтун и выдумщик, «Сти-Эй» — как он подписывал бумаги и как его называли книжники в Садбде — вместе с Джарой Баред уплыл с Шина на Ирдакий за десяток дней до новых подземных толчков, и больше ни жрецов, ни членов команды живыми никто не видел. Очевидно, парусник разбился в шторм: спустя время на побережье Шина далеко к востоку от Райнберга нашли обломки и тела нескольких моряков… Но жрецов больше никто не видел, ни живыми, ни мертвыми.

Загадки в этой истории начались еще на Шине: ни одного правдоподобного объяснения, что ему потребовалось на разрушенном и почти обезлюдевшем острове, Стефан придумать не соизволил; Джара никогда прежде не выражавшая желания вернуться на родину, только отмалчивалась Во время землятресения Вэл первым делом подумал — не их ли это рук дело?

Мысль о том, что Лжец и Поводырь могли, как простые рыбаки, погибнуть в море, казалась настолько нелепой, что поначалу вовсе не приходила в голову. Но со временем надежды на то, что жрецы каким-то чудом смогли выжить — и по какой-то причине до сих пор предпочитают скрываться — становилось все меньше…

Умом Вэл понимал, что такой, один на двоих, нелепый несчастный случай вполне устроил бы обоих, однако до конца поверить в их смерть так и не смог.

Не хотел верить.

— Еще скажи — сожалеем о «преждевременной» гибели, — тем временем, передразнил бородача Хиу.

— А разве нет? — удивился бородач.

— По мне так более чем своевременной — чтоб не разбираться с делом рук своих.

— Опять ты ищешь виноватых, — нахмурился бородач. — Ладно. Если бы Арджанский волшебник был здесь, мы бы обратились к нему. Но его здесь нет. Поэтому…

— Поэтому извольте закончить пустую болтовню, господа! — Вэл нахмурился, как он надеялся, достаточно грозно. — Человек, о гибели которого вы якобы сожалеете, был моим учителем и другом. У него было имя. А у моего терпения есть предел. И вы подошли к нему вплотную.

— Мы видим. Достаточно, Хиу — бородач Хоу взял стакан. — Он именно такой, как нам рассказывали. Из разговора может выйти толк.

— Ты неплохой актер, смотритель Вэл Ранл, — «любопытный» Хиу сверкнул красноватыми, чуть на выкате, глазами. Бородач невозмутимо отхлебнул вина. — Но чтобы по-настоящему вывести тебя из себя, нам бы потребовалось, по меньшей мере, собственноручно убить Стефана, не так ли?

Слуга принесший первые тарелки с закуской, избавил Вэла от необходимости отвечать и дал возможность немного подумать, пока рудокоп в две глотки расправляется с едой. О чем пойдет разговор, несложно было догадаться.

«Церковь возрождения» — так называлась секта, возникшая вскоре после Ирдакийской катастрофы на Ардже, а после подземных толчков на Шине набравшая силу и здесь, переманив на свою сторону часть служителей Солнцеликого. Стефан Арджанский не имел — или считалось, что не имел — к ней непосредственного отношения — но косвенного способствовал ее популярности: он не пытался широко распространять, но и не скрывал результаты своих изысканий, что породило немало сомнений в подлинности учения Книги среди сведущих людей в Ордене. Потому, будь жрец жив — он наверняка счел бы себя виноватым в воцарившемся хаосе. Хотя учение Церкви, отрицавшее само существование Солнцеликого, мировоззрению жреца противоречило больше, чем Книга, а кое-в-чем просто противоречило действительности…

Потому что шары на алтарях вращались.

Но «действительность» на Шине была не слишком конкретным и очевидным понятием, тогда как ослабление власти Ордена и лордов выгоды Желтым Платкам сулило вполне очевидные. Деньги служили отличной подпиткой и сомнениям, и вере, так что дела у сектантов Церкви шли очень неплохо. Что не могло не тревожить рудокопов; но, как оказалось, их беспокоило и нечто иное.

— Мы спросим тебя прямо: ты знаешь, почему крутятся смоляные шары на ваших алтарях? — Хиу-до-Хоу уставился на Вэла в две пары глаз.