— Вроде того, — Бранов будто бы тоже поддался моему веселью. Уголки его губ то и дело подрагивали. — Каждому Хаосу нужна энергия в первую очередь для того, чтобы расширять границы своего мира. Это, вроде как, их цель номер один, высший смысл существования.

— Прелесть какая, — пробубнила я. — Создай свой мир? Почувствуй себя Богом?

— Ага, — протянул Бранов. — Нам этого не понять, конечно, но, справедливости ради, замечу, — нравоучительно приподнял палец он, — именно Хаос вдыхает жизнь во всех и вся. А для этого нужна энергия. Читая книги, мы оставляем на страницах частички своей души. Это не опасно, — замотал головой аспирант, завидев, как с каждым мгновением все больше и больше округляются мои глаза. — Мы делаем это добровольно. Мы испытываем эмоции. Те, что со знаком «плюс», положительные то есть, особое блюдо в меню. Чем больше негативных эмоций, тем голоднее Хаос. Тем больше вероятность прорыва его к одному из порталов.

— Книг… — изумленно выдохнув, вставила я. — Порталы — это ведь книги!

— Да.

Бранов снова преспокойненько принялся за еду, а во мне радостное возбуждение лишь нарастало. Наконец хоть какая-то информация! Хоть что-то. Правда, один пунктик, тот, что и заставлял меня дрожать каждый раз, вспоминая мгновения в императорском дворце, все еще оставался со значком вопроса.

— Но почему он многоголосый или это одно… — и замолчала, подбирая слова.

Что это? Разве живое существо? Энергию вообще можно назвать живой? К счастью, Бранов соображал куда быстрее меня.

— Понял о чем ты, но ответить затрудняюсь. Хотя Слышащие, как один, уверяют, что слышат сплетение голосов, — я в подтверждение с остервенением закивала, и он улыбнулся. — Думаю это оттого, что Хаосы состоят из большого количества единичных энергий. Со временем они срастаются и действуют, как единый организм.

— Чем-то напоминает племена.

Бранов поджал губы, размышляя.

— Согласен. Общие черты есть. Вероятно, в этом энергетическом клубке даже вожак есть. Он и задает путь и направление развития всего «племени». Порой несколько крупных Хаосов ассимилируются. Тот, что в твоем «Императоре» обосновался, насколько я понимаю, довольно крупный и сильный захватчик.

— Захватчик? — от гнева, в одно мгновение сменившего радость, стало трудно дышать. — Мало того, что этот гаденыш хотел мою и Оксанкину, и… — обличительно ткнула я в аспиранта пальцем, сверкая глазами, — вашу тоже ауру изничтожить, так еще и мир захватил?

— Да, — просто ответил Бранов. Кажется, его эта информация совершенно не трогала. — Хаосы частенько воюют друг с другом за территорию. Каждый стремится занять наиболее выгодную площадку, мир, ну, и портал, разумеется. Либо подчиняют себе другие Хаосы, наращивая мощь. Вспомни слова Джахо. Люди заключили союз с Черным Псом, и тогда котов изгнали.

— Помню! И статую видела из дворца, — оживилась я. — Мужик с головой собаки. Нет, даже с двумя! Метров семь-восемь, наверное, будет, зараза.

Бранов кивнул.

— Очевидно, до Черного Пса был иной. Он питал весь мир, одушевил кошкотов и людей. В общем, всю черную работу сделал. Думаю, он же и на тебя воздействовал.

Я приподняла брови, и аспирант поспешил пояснить.

— Люди называют это вдохновением.

— Ах, вот оно что… Выходит, нечто из параллельной вселенной воздействовало на меня, чтобы я написала книжку?

— Создала мир, — терпеливо в очередной раз подсказал Бранов. — Да, возможно. Но это не точно. Несколько десятков лет назад появилась такая теория. Не знаю, насколько уместно говорить о ней сейчас. М-м-м, кстати! — встрепенулся аспирант, — Оксану тоже починили, так что ее ауре и жизни ничто не угрожает.

— Вот и хорошо, — совсем успокоилась я.

Выходит, аура все же существует и она штука важная. Подумать страшно, сколько людей может погибать из-за дыр в этой невидимой обычному глазу защите жизненной энергии. Живешь себе, горя не зная, и вдруг… раз! Хорошо все же, что у аспиранта столь полезные друзья водятся.

— А он забавный, — следила я за Сергеем, беспечно болтающим с клиентами.

Те, будто зная о чудесной особенности собеседника, с удовольствием подходили, пожимали ему руки и присаживались рядом, светясь от улыбок и счастья.

— Ага, — криво усмехнулся Бранов, отводя взгляд. — Серега умеет нравиться девушкам.

Это мелкое уточнение я мимо ушей предпочла пропустить.

— Выходит, — огляделась я, — все здесь Укротители или Слышащие? Всех Хаос покалечил?

В баре стоял гул, рожденный бурчанием мягкой мелодии из колонок и десятками голосов.

— Нет, конечно. Думаю, мы с тобой здесь такие одни. Все вокруг обычные люди. Просто им здесь хорошо и они охотно возвращаются.

— Так это его бар? Сергея?

Бранов отрывисто кивнул, вновь следя за мной немигающим взглядом.

Теперь понятно, почему разноглазый с такой легкостью выделил тем дамам VIP, и ясно, отчего сюда даже в будни народ валом валит. Каждому хочется хоть капельку счастья урвать и зарядиться энергией на неделю вперед.

— Нереальщина какая-то, — пробормотала я, подперев лоб руками. — И что бы вы там ни говорили о моих обостренных рецепторах, это все равно гадость несусветная, — проворчала я, морально приготовившись сделать еще глоток из огроменной кружки.

— Зато побочные эффекты устранит, — улыбнулся аспирант. — Слушай, — смущенно поскреб висок пальцем он. — Я тут извиниться хотел…

— За что это? — удивленно откинулась я на спинку стула. — Кажется, это мне извиняться нужно. Втянула вас, не пойми во что. То ауры рвут, то псы-мутанты гоняют.

Сказала и засмеялась. Нет, это же надо так вляпаться! Сумасшествие чистой воды.

— Нет, — Бранов словно смутился и прошелся ладонью по взъерошенным волосам, — я говорю о том, что я тебя… Ну, помнишь, тогда? Когда Хаос напал…

Таким косноязычным его я видела впервые.

— О чем вы? Помню только, как мне голову чуть изнутри не разорвало, а остальное, как в тумане.

— М-м-м да?

— Ага, — кивнула, отпив еще этого странного тягучего питья.

Главное, не отводить взгляд. Не отводить взгляд! Иначе, Бранище ни в жизнь не поверит, что я и впрямь о поцелуе забыла.

— И ты не помнишь, что я… — Бранов чуть нахмурился, ковыряя меня пытливым взглядом.

— О чем я должна помнить?

Аспирант выдохнул, опустив напряженные донельзя плечи.

— Да ничего особенного. Хотел извиниться, что не уберег тебя там, в закулисье. Должен был, а не сумел.

— Пустяк! — наконец позволила себе отвести взгляд и кажется, только это пойло и чувство веселья, обостренное вследствие восстановления ауры, не позволяло расстроенно поникнуть. — Вы же пошли со мной, помогали, как могли. Это важно.