– Ты меня совсем запутал. Можешь подробней.

– Но это не относится к делу, – возмутился дракон.

– Ну еще бы, ты же у нас самый мудрый! – резко взвилась я. – Сам решаешь, что и сколько должны знать те, кто слепо в тебя верят и гибнут!

Он подхватился на ноги и взъерошил волосы. Я достала его, это было очевидно. Не привык первый дракон великой империи, чтобы с ним так непочтительно разговаривали.

– Тебе не кажется, маленькая дракошка, что ты нарываешься? – с легкой угрозой в голосе прошипел он.

Я нарочито медленно поднялась вслед за ним, встала напротив и, несмотря на то, что ростом была ему где-то на уровне груди, смело взглянула в его глаза.

– Не смей на меня рычать, реликт ископаемый! Если ты думаешь, что я тебя боюсь – ошибаешься. Ты чувствуешь мои эмоции. Скажи, среди них есть страх?

Он опустил глаза, глядя себе под ноги:

– Нет, Рина. Только боль и горечь. Это единственные эмоции, которые сопровождают тебя с того самого дня. Я не привык…

– О да, конечно же ты не привык, чтобы с тобой разговаривали как с равным. Наверное, с момента смерти твоей матери, никто не смотрел на тебя иначе, как с почтением, уважением, страхом и обожанием.

Он отвел взгляд в сторону и посмотрел в сторону обрыва. А еще он открылся. И теперь я почувствовала его эмоции, которые он скрывал от меня все то время, что мы уже здесь находились. В меня потоком хлынули боль, жалость, горечь, осознание своего бессилия и страх за будущее драконов. Я будто ушла под воду, и не хватало воздуха, чтобы продержаться и всплыть. И ныло в груди.

– Прости меня, – со всей искренностью, которую в себе нашла, произнесла, положив ладонь ему на сердце, которое стучало словно готово было покинуть грудь.

– И ты меня прости, дракошка, – глухо произнес он. – Я так долго был один. Жрицы не в счет. Находясь со мной столько времени, ни одна из них даже не подумала, что я могу быть совсем другим, а не тем согбенным старцем, что представал всеобщему взору.

– Почему ты выбрал такой образ? – спросила, не отнимая руки от его груди и чувствуя живую кожу под пальцами и такое же живое сердце. Было так сложно сопоставить его возраст и внешний вид молодого и сильного мужчины, прекрасного своей хищной драконьей красотой.

– Так все легче располагаются доверием. Чистая психология. И ты же понимаешь, что не поймут вечно молодого и красивого Верховного жреца. Присядем? – и он мягко отстранил мою ладонь, однако же, не выпуская из своей.

Поддаваясь его напору, снова села на краю крыши, свесила ноги и приготовилась слушать.

– Хорошо, ты можешь задавать свои вопросы по мере того, как я буду говорить все то, что помню, видел и знаю. Так вот о классах. Те, кому легко давалась в руки стихия Земли, работали с нею, и ты не путай простых крестьян с магами. Это были не землепашцы. Земля сама давала им то, что они от нее могли взять. Им не надо было для этого пахать или сеять. Достаточно было иметь под рукой нужный инструмент и семена. Не надо было ждать дождя или проводить полив, они сами его вызывали либо просили об этом погодников.

– Я, кажется, поняла тебя. А кто стоял во главе райлов?

– Мой дед. Он был магом-универсалом. В основном, все виды магии передавались по наследству. Изредка, конечно же, были исключения, но это если в брак вступали представители разных классов, что вообще было запрещено Ковеном магов, и каждый случай рассматривался в индивидуальном порядке. Маги-универсалы, обладающие всеми видами магии сразу, рождались только в моей семье много поколений. Откуда это взялось, не знал даже мой всеведающий дед. А еще представители моей семьи обладали интересным знанием – ходить через миры, как к соседу в гости. Давным-давно райлы мудро решили, что во главе их должен стоять именно маг-универсал, так избрали моего пра-пра-пра-прадеда.

– Какова продолжительность жизни средне статистического райла?

– Около тысячи лет. Но не в этом суть. А в том, что моя мать оказалась бунтаркой. И когда дед подобрал ей мужа из родни – то ли троюродного, то ли четвероюродного брата, она возмутилась, открыла портал посреди тронного зала и ушла. Как впоследствии оказалось, в мир драконов.

– Есть мир, где живут только драконы? – удивилась я.

– Да, они называют его Силентом. Матушка не специально шла к ним, вообще она собиралась на Землю, но в гневе промахнулась. Там она и встретила того единственного, кто забрал ее сердце. Это был драконий принц, только не наследный. Третий или четвертый сын повелителя драконов. Не суть. Мой дед при помощи своего друга, который был временщиком, вытянули ее на Ирдарию, злую и беременную. Вернуться она не смогла, а знал ли ее принц, где ее искать, я так и не понял. Родив меня, она помешалась.

– В смысле? – я удивленно посмотрела на Шаан-Та.

– В прямом. Когда меня носила, она потеряла связь с магией. То ли потому, что райлы и драконы не совместимы как виды, то ли еще почему, но мама больше не могла магичить. А роды дались ей тяжело. Несколько дней и ночей она провела в схватках, пока я появился на свет. Дед был в ужасе и шоке. Она была его единственным ребенком. Когда родился я, в первый день он был счастлив, что в семье появился наследник. На второй он нашел в колыбели дракона…

Плечи первого дракона дрогнули, казалось, он плачет, но нет, это были лишь сухие судорожные всхлипы. Вскоре он совладал с собой и смог адекватно воспринимать окружающий мир.

– Дед удивился? – как можно мягче уточнила я.

– О да, он удивился, – с непередаваемой горечью в голосе произнес Шаан-Та. – Он был в ужасе и в ярости. Орал на измученную матушку так, что та не могла опомниться. Позже первый советник деда, маг-огневик Ираал-Ди, рассказал мне, уже подросшему, как мой чокнутый дед свел с разума собственную дочь. Она не справилась… Меня воспитывали первый и второй советники деда, его ближайшие помощники и друзья. Тот факт, что я дракон, был огромным секретом правящей семьи. Маму вообще удалили от двора с надежной охраной.

– Постой, но ведь драконы перекидываются только по команде старшего…

– Это мой дед нахимичил. В родном мире моего отца дети могут перекидываться с рождения, когда им вздумается. Дед же хотел закрыть наглухо мою вторую ипостась. Нашел талантливого артефактора, который наградил меня очень сильным амулетом, из-за которого я не мог сменить ипостась до шестнадцати лет, пока не понял, что безделушка на моей шее – это не память о матушке, а блокиратор драконьей магии. Стоило мне его снять, как сразу же посреди тронного зала во время важного приема я стал драконом, разнеся треть дворца деда. Как меня потом пороли на конюшне, даже вспоминать не буду. – На время Шаан-Та умолк, а я не торопила.

Встала на ноги, потянулась, затем прошлась по крыше, вспоминая, как именно здесь впервые почувствовала себя драконом, огромной рептилией на четырех лапах и с хвостом. Как рядом находился любимый…

– Тебе не надо себя винить, – остановил поток моих воспоминаний он, великий и древний Шаан-Та. – И можешь называть меня просто Шан, как когда-то мама. Просто у всех райлов были такие сложные и неудобные имена.