– Еще бы! Она дала такое словесное описание, чтохудожник решил – ему придется повторить лицо «Юноши с перчаткой» как минимум.

– Интересно, если этот фотограф такой красавчик и такуж ей в душу запал, какого черта она с ним поближе не познакомилась? Не взялакоординаты? – принялся рассуждать вслух Дима.

– Ты забыл: тогда Неверова еще не знала, что ее мужашлепнули, – пожал плечами Сухарев. – А муж у нее был – ого-го.Выдавал лицензии частным торговым организациям. И тиран был – не приведигосподь. Нина Николаевна у него по струнке ходила. Какие там знакомства сфотографами! Она небось не чаяла от этого настырного парня отделаться.Наверное, поэтому и не помнит ничего толком.

Представь себе: она останавливается на обочине – и он тоже.Две машины, две одинокие фигуры. Из любой проезжающей тачки видно их как наладони. А проехать может кто угодно. Хоть тот же муж, хоть его прихлебатели –дачный поселок общий на всех. Думаю, от этого навязчивого знакомца НинаНиколаевна бежала, как черт от ладана.

Едва Сухарев завершил свою тираду, как дверь кабинетаотворилась, и на пороге возник Валера Ратников. Его лицо было пасмурным и дажеслегка суровым.

– Неприятности, – коротко сообщил он с порога.

– У кого? – хором спросили все.

– У нас, у кого же еще. Сочувствую, Дима, но хуже всехпридется тебе.

– А чего так? – Дима встал, растерянно приглаживаяволосы.

– Ты вчера следил за Жанной Гладышевой?

– Да. Вернее, не совсем за ней, за ее ухажером.

– Неважно, – поморщился Ратников.

– Так что там с девочкой?

Ратников вздохнул и, моргнув, сказал:

– Девочку вчера убили. Рано утром водитель трейлеранашел ее в кювете. Какой-то подонок свернул ей шею.

Во взгляде следователя по фамилии Яркий угнездилось стойкоенеприятие мира. С кислой миной он глядел на Вадима, пока тот лихорадочноприкуривал, потом жадно затягивался и после короткого мощного выдоха резкоразгонял островок дыма ладонью.

– Бред, просто бред, – повторял Вадим какзаведенный. – Я ума не приложу, как могло получиться, что меня заподозрилив связи с девочкой. Мы с Ольгой собирались пожениться, Жанна вообще мне былакак дочка.

– Это, положим, вы загнули, – покачал головойследователь. – Ольга Гладышева сообщила, что буквально накануне вы забралииз квартиры свои вещи. А с ее сестрой всегда держали дистанцию. По крайней мерена людях.

– И не на людях – тоже, – оскорбленно добавилВадим. Глаза его от волнения и возмущения стали круглыми и светлыми, словнокрыжовник. – Этот медальон я вижу в первый раз. И меня точно так же, как ивас, удивляет, зачем Жанна искромсала снимок.

– Да меня-то, положим, не удивляет.

– Но это никакие не улики, а так – детские глупости! Я,честное слово, потрясен. Даже не знаю, что сказать. Может быть, Жанна былатайно влюблена в меня? Тайно, понимаете?

– Сейчас мы пригласим сюда одного человека. ДмитрияСкороходова.

– Я его не знаю.

– Конечно, не знаете. Но вам будет интересно егопослушать.

– Черт знает что! – криво ухмыльнулсяВадим. – Это очная ставка?

– Можно сказать и так.

Следователь Яркий был убежден, что ему рано или поздноудастся сломать Хабарова. Он первый в списке подозреваемых – с хорошим мотивом,с крепкими косвенными уликами. И как нервничает!

Возникший на пороге Дима производил впечатление гораздоболее жалкое, чем сам подозреваемый. Все произошедшее погрузило его впрострацию – вялыми руками он то и дело поправлял воротник рубашки, не сразуосознавал обращенные к нему вопросы и отвечал с медленной и довольно глупойулыбкой, не подходящей ни к случаю, ни к обстановке. Он рассказал, как Ольгаприходила в агентство и как он на следующий день отправился следить задевочкой.

– С этим человеком, – следователь небрежно кивнулна Вадима, – Жанна Гладышева встретилась после школы?

– Я не могу сказать, – пожал плечами Дима, мазнуввзглядом по его напрягшемуся лицу. – Тот парень был в зеркальных очках. Вбольших очках с затемненными стеклами, такими капельками, знаете? Они скрываютдаже скулы. И еще на нем была каскетка с длинным козырьком. Ни волос, ни лбарассмотреть невозможно. Зато я могу описать, как он был одет.

– Опишите.

– Во-первых, кремовые брюки, нет, скорее, кофе смолоком. Замшевая куртка, светлая, справа карман на «молнии», над карманомвышивка или аппликация, не знаю: несколько букв, написанных прописью…

Вадим выпрямился на стуле.

– Еще на нем была белая водолазка и такие ботинки…знаете… – Дима бросил взгляд на ноги Вадима и радостно добавил: – Воттакие! То есть, наверное, эти самые ботинки.

– Надеюсь, вы это не всерьез? – поджав губы,бросил Вадим. – Вы действительно описали одежду, похожую на ту, какая естьу меня. И тем не менее это был не я.

– А кто? – тут же спросил Дима.

– Откуда же мне знать? – Вадим плеснул в свойвопрос довольно ехидства, хотя на самом деле ему хотелось пристукнуть этогоболвана, который несет всякую ахинею. Тоже мне, сыщик!

Дима тем не менее своих позиций сдавать не собирался. Онназвал номер белой «Волги» Вадима, его точный адрес и спросил:

– Скажете, не вы проживаете по этому адресу?

– Я, черт побери!

– Так я своими глазами видел, как вы подвезли девочкудо дома, потом поехали к себе, вытащили почту, поднялись на лифте на третийэтаж и открыли ключом квартиру номер двести двадцать четыре.

– Ложь! – выкрикнул Вадим помертвевшимголосом. – Не пойму, какой смысл вам меня чернить. Может быть, вам леньбыло выполнять свою работу, вы взяли первого попавшегося знакомого семьи, тоесть меня – и написали свой гаденький отчет?! Чтобы получить денежки безовсякого труда!

В глазах следователя Яркого затеплился слабый интерес кпроисходящему. Подозреваемый яростно отрицал какую бы то ни было связь с ЖаннойГладышевой. Отправив Скороходова из кабинета, Яркий спросил:

– Ну, что вы можете сказать?

– Это был кто-то другой.

– А где были в таком случае вы?

– Я? В клубе. У меня был выходной. Я на этой самой«Волге» поехал в свой клуб, куда обычно и езжу по вторникам. Это можетподтвердить куча народа.

– Где находится ваш клуб и как называется?

– Клуб «Силач» на улице Руставели.

– Руставели? Это ведь совсем неподалеку от«Дмитровской», где живет Ольга Гладышева со своей сестрой.