Мы поднялись на крыльцо, я открыла дверь и первой вошла восвещенный холл. Сонька продолжала болтать о том, что любой мужик не толькопозвонит, но непременно побежит за мной на край света, и прочее в том же духе,но несмотря на то, что с большинством ее утверждений я была согласна(скромность не входит в число моих добродетелей), однако почему-то сомневалась,что Глеб позвонит. Подумает и поутру решит, что это ни к чему. А может, ужерешил.

– Хочешь чаю? – спросила я Соньку, желая пресечьпоток ее красноречия, а заодно отвлечься от своих мыслей.

– Может, лучше коньячку? – кашлянув, ответилаподруга. – Чаем нервы не успокоишь.

Мы направились в кухню. Сонька плюхнулась на стул инаблюдала за тем, как я извлекаю из шкафа коньяк и две рюмки, горя желаниемнравоучения продолжить. Но тут послышались шаги, и в кухню заглянул папа. Черезмгновение выяснилось: у нас гость. Вслед за отцом появился Николай Иванович,давний его друг и компаньон.

– Привет, молодежь, – сказал папа и с некоторымудивлением посмотрел на бутылку в моих руках. Я поспешно поставила ее на стол.

– Здравствуйте, дядя Боря, – обрадовалась Сонька,кивком поздоровалась с гостем и объяснила: – Мы, это… стресс снимаем. Такогонатерпелись. – Я сделала ей знак молчать, но, как всегда, опоздала. Сонькупонесло. – Представляете, какие-то типы хотели нас увезти, приличнымдевушкам уже по улице проехать невозможно, непременно какая-нибудь пакостьприцепится. Просто наказание.

– Кто вас хотел увезти? – нахмурился отец. –Куда?

– Ерунда все это, – поспешно вмешалась я. –Просто какие-то придурки…

– Ничего себе ерунда, – возмутилась Сонька. –Ерунда… Вот, коньяк пьем для обретения душевного равновесия.

– Аня, что случилось? – посуровел отец.

– Пристали какие-то идиоты. Мы посоветовали им найтидругих подружек, и они уехали. – Я выразительно посмотрела на Соньку, онаоткрыла рот с намерением возразить, но тут же его закрыла. Дошло наконец, что,если продолжит в том же духе, в ближайшее время все вечера я буду проводитьдома.

Отец покачал головой, будто не знал, как следует отнестись кмоим словам.

– Вы бы Вовку моего с собой брали, – с усмешкойпредложил Николай Иванович. – Тогда к вам точно никто не пристанет.

Вовка, племянник Николая Ивановича, двухметровый пареньдвадцати семи лет с физиономией бульдога и мозгом младенца, был добродушен ивесьма забавен, но выдержать его общество более получаса возможным непредставлялось. Достигнув выдающихся результатов в спорте, внятно изъяснятьсяон так и не научился, что серьезно затрудняло общение. Вовка был сиротой и сдесяти лет жил в доме Николая Ивановича, у того своей семьи не было, и он любилповторять, что Володя – его единственный наследник (а наследовать было что), и,подозреваю, лелеял мысль с отцом породниться, раз уж у них общий бизнес. Ксчастью, папу подобные мысли не посещали, и он советовал Николаю Ивановичужениться, потому что, как и я, затруднялся представить Вовку обладателембольших денег, то есть дураку ясно, что денежки он с помощью добрых людейпустит по ветру, а Николай Иванович у нас мужчина в расцвете лет и еще запростонарожает наследников.

– Вовку не надо, – брякнула Сонька. – Тогда кнам вообще никто не подойдет, ни дураки, ни умные, а мне надо свою жизньустраивать.

– А что, Соня, может, за меня замуж пойдешь? – сосмешком спросил друг отца, Сонька задумалась.

– Я бы лучше за дядю Борю, – наконец выдала она, ивсе засмеялись, а я поздравила себя с тем, что глупые Сонькины речи отвлеклимоего отца от мыслей о моей безопасности, но тут подруга вновь заговорила: –Ужас, что за вечер выдался. А ведь нас с Нюсей сегодня развели на голубомглазу. Ага, такой хмырь попался…

– Хмырь из тех, кто вас увезти хотел? – проявилинтерес папа.

– Не-а. Те, что увезти хотели, как раз его искали.Злющие были, страсть. Должно быть, он их здорово чем-то допек. И меня это,кстати, нисколечко не удивляет. Сразу видно, жуткий мерзавец.

Чего там Соньке видно, еще вопрос. Пока разноглазый несбежал, подружка считала его верхом совершенства, но спорить я не стала, молчакивнула.

– Вы меня совсем запутали, – нахмурилсяпапа. – Нельзя ли потолковее объяснить, что с вами произошло?

– Ничего особенного, – вновь вмешалась я, знаястрасть Соньки к преувеличениям. Отец сверлил меня взглядом, а Николай Ивановичпроизнес:

– Ты все-таки расскажи.

«Лучше я, чем Сонька», – рассудила я и приняласьрассказывать. В моем изложении наше приключение выглядело забавно. Подобрали наулице парня, он пригласил нас в ресторан, а потом смылся.

– Значит, парень решил поужинать за чужой счет, –засмеялся Николай Иванович.

– Ничего подобного, – влезла подружка. – Онсам расплатился.

– Чудеса, – хмыкнул папин друг, а отец нахмурилсяеще больше.

– А потом за вами гнались какие-то типы и хотелиувезти?

Теперь я не сомневалась, что, несмотря на мои старанияпредставить происшествие в забавном свете, оно отцу таковым совсем непоказалось. Николай Иванович тоже в нем ничего смешного не увидел. И вместе сотцом засыпал нас вопросами, на которые мы при всем желании ответить не могли,хоть Сонька вовсю фантазировала и, видя заинтересованность слушателей, заявила:

– Только это еще не все. Мы стали свидетелями убийства.Ну, не совсем свидетелями.

– Ты меня с ума сведешь, – сказал папа, глядя наменя с большим недовольством. – Какое убийство?

– Мы ужинали в ресторане, там девица выступала счтением мыслей. И сказала, что в зале сидит убийца, то есть кто-то решилкого-то замочить. А потом на стоянке, представляете, охранники нашли ее труп,мы как раз собирались уезжать и оказались в гуще событий. Нас ментыдопрашивали, – добавила Сонька с гордостью.

– Час от часу не легче, – произнес папа.

– А что за девица, читающая мысли? – задал вопросНиколай Иванович. – В каком ресторане вы были?

Сонька назвала ресторан и сообщила все, что знала о девушке.Отец с Николаем Ивановичем переглянулись. На лицах обоих явственно читалосьбеспокойство. Они с немым вопросом смотрели друг на друга, а я на них. Сонька,почувствовав неладное, уставилась на меня.

– Она что, действительно мысли читает? – наконецзаговорил Николай Иванович.