— Клянусь, я сделаю все, что в моих силах! — Брэдбыл в восторге.

Свадьба была назначена на июнь, они позвонили детям, и те,совершенно потрясенные, пообещали в любом случае приехать, бросив все дела:казалось, они были рады даже больше, чем жених и невеста. Пригласили околодесяти пар, несколько холостых друзей, коллег, среди них Марину Голетти —лучшую подругу Пилар, которая должна была возглавить церемонию, и, конечно,мать Пилар. Брэд похоронил своих родителей четыре года назад. Мать Пилар жила иработала в Нью-Йорке, но на свадьбу обещала вырваться, «если, конечно, онасостоится», — заметила она скептически, что еще больше раззадорило еедочь.

Как Брэд и обещал, он все взял в свои руки, толькоприглашения рассылал его секретарь. Все, что осталось невесте, — покупкасвадебного платья. Они отправились на его поиски втроем: она, ее будущаяпадчерица и Марина Голетти. Пилар была так смущена всей этой затеей, чтопришлось чуть ли не силой заставлять ее мерить платья. Но в конце концов онасама выбрала красивое шелковое, мелко плиссированное платье от Мэри Макфадден.Надев его, она стала похожа на греческую богиню. В день свадьбы она зачесалаволосы наверх, оставив только несколько завитков у лица, а прическу украсиланебольшим венком из живых цветов. Когда она вышла к гостям, то выглядела простопотрясающе.

— Смотри, оказывается, это не так уж плохо, —шепнул ей Брэд, когда они тихо стояли в сторонке, наблюдая, как веселятся ихгости. Между ними уже давно существовало взаимопонимание, которое успеловозникнуть за эти тринадцать прожитых вместе лет. Возникло из споров, отчаяния,слез, одиночества и ненависти. Это было взаимопонимание, рожденное любовью,которая соединила их, чтобы они могли вместе идти по жизни, преодолевая всетрудности и помогая друг другу. — Скажи, ты решилась на эту свадьбу радименя или ради них? — мягко спросил он.

— Пусть это глупо, но я сделала это ради себясамой, — быстро проговорила она. Пилар не собиралась говорить это, нослова вырвались сами собой. Поэтому она поспешно добавила: — Мне вдруг оченьзахотелось выйти за тебя.

— Это просто замечательно — то, что ты сейчассказала. — Он приблизился к ней вплотную и заключил в объятия. — Ятоже очень хотел жениться на тебе все это время, Пилар. Но я не хотел на тебядавить.

— Да, ты всегда был тактичен, и я тебе очень за этоблагодарна. Я теперь поняла, мне просто нужно было время. — Она игривоулыбнулась, и Брэд рассмеялся. Да, хорошо, что она никогда не думала, родить ейребенка или нет, а то ведь этого тоже можно прождать тринадцать лет, а потомэто будет уже проблематично.

— Будем считать, что мы выбрали самое подходящее время.И я люблю тебя. — Произнеся это, он вдруг вопросительно посмотрел на нее:— Между прочим, кто ты теперь? Миссис Колеман? Или мисс Грэхем?

Я вообще-то не думала об этом. Но мне кажется, что в моигоды мне будет не так-то просто сменить фамилию. Когда пробудешь сорок два годамисс Грэхем, потом стать кем-то другим, да еще за один день… — она заметиларазочарование в его глазах, — но, с другой стороны… может, за следующиетринадцать лет я смогу привыкнуть к другой фамилии?.. Знаешь, что я тебеотвечу?

— Колеман? — Он был поражен и тронут до глубиныдуши. Действительно, сегодня был просто необыкновенный день.

— Миссис Колеман, — проговорила она, — ПиларКолеман. — Она трогательно улыбнулась, став совсем юной. Брэд не удержалсяи снова поцеловал ее. Его рука нежно обвилась вокруг ее талии, и они медленнодвинулись к гостям, туда, где праздник был в разгаре.

— Мои поздравления, Пилар. — Мать улыбалась ейповерх бокала с шампанским.

В свои шестьдесят семь Элизабет Грэхем была все ещепривлекательной женщиной. Она была врачом-невропатологом и имела обширнуюпрактику в Нью-Йорке вот уже сорок лет. Пилар была ее единственным ребенком. Еемуж — судья нью-йоркского апелляционного суда — погиб в авиакатастрофе. Он былтогда на вершине своей карьеры, а Пилар училась на юридическом факультете.

— Сегодня ты удивила нас всех, — сдержаннопроговорила мать и поджала губы.

Пилар улыбнулась ей в ответ. Она прекрасно знала ее манерувсе время поддразнивать дочь и научилась с годами не обращать внимания на этиреплики и тон, которым они обычно произносились.

— Вся наша жизнь полна неожиданностей исюрпризов, — парировала дочь и посмотрела на Брэда и стоящую позади негоМарину.

Они были знакомы буквально с первых дней, как только Пиларпоявилась в Санта-Барбаре. Женщины очень сблизились, Марина в какой-то мерезаменяла ей мать, и для Пилар очень много значило то, что именно она возглавиласвадебную церемонию. Марина работала с Брэдом в суде, но дружили они с Пиларуже целую вечность. Они вместе работали еще в адвокатской конторе, пока Маринане сделалась судьей, а отношения их были гораздо более тесными, чем отношенияПилар с матерью.

С матерью они никогда не были близки, да и вообще своихродителей Пилар почти совсем не знала и виделась с ними редко. Они были занятысвоей карьерой и, когда дочери исполнилось семь, отправили ее в интернат. Наканикулы ее привозили домой и устраивали, как она рассказывала об этом Брэду,«допросы с пристрастием». Они спрашивали, чему их там учат, как продвигается еефранцузский и не будет ли она любезна объяснить появление низкой оценки поматематике. Они были совершенно чужими ей людьми, хотя отец иногда во времяотпуска предпринимал слабые попытки сблизиться с дочерью. Но как бы ни был отецзанят своей карьерой, это была ерунда по сравнению с тем, как относилась к работеЭлизабет Грэхем. Когда Пилар была еще ребенком, мать дала ей понять раз инавсегда, что то, что она делает для своих пациентов, не идет по важности ни вкакое сравнение с тем, что она может сделать для своей единственной дочери.

Много лет назад, когда они только познакомились, Пиларсказала Брэду:

— Я понятия не имею, зачем моим родителям вообще нужныбыли дети. Я часто гадала, была ли я ошибкой их молодости или неудавшимсяэкспериментом. Но, по-моему, они сами никогда не знали этого. Отцу, правда, сталонемного легче, когда я пошла по его стопам. Я думаю, он тогда впервые в жизнирешил, что все-таки я что-то собой представляю, а до этого они никогда неинтересовались моими школьными успехами. Ну а мать, естественно, была просто вбешенстве, что я не интересуюсь медициной, хотя она никогда и не пыталасьпривить мне интерес к ней.

Фактически Пилар всю свою жизнь провела в различных школах.Она как-то в шутку сказала одному из своих коллег, что прошла те же«университеты», что и некоторые из ее подзащитных, которые всю своюсознательную жизнь провели в тюрьмах. И вполне естественно, что отношение к нейее родителей, их холодность и безразличие внушили Пилар мысль о том, чтозамужество — дело совершенно бессмысленное, ну а о детях вообще говорить неприходится. Такого детства, как у нее, она бы не пожелала и врагу, а не то чтосвоему ребенку. Поэтому, увидев, как Брэд относится к своим детям, как он сними откровенен, приветлив, всегда готов выслушать, понять, помочь, поделитьсяс ними своими проблемами, она была просто поражена. Таких отношений у Пилар небыло ни с одним существом в мире. А Брэд мало-помалу помог ей научитьсяоткрывать душу, делиться своими чувствами с теми, кто ее окружает. Постепенно онастала откровенной не только с ним, но и с его детьми. Но над тем, чтобы завестисобственного ребенка, Пилар не задумывалась никогда. И сейчас, встретившись сматерью на свадьбе, она с горечью подумала о том, что родители лишили еемногого.