Ничего страшного не случится, поверь мне. В конце концов,это же день твоей свадьбы. Она могла бы сама подойти и пожелать тебесчастья. — Брэд нежно поцеловал ее. Пилар в ответ пожала плечами. Да,действительно, теперь уже все равно. Это была долгая война, но теперь оназакончилась, во всяком случае, для Пилар. — Я пожелаю тебе счастья вместонее. — Брэд снова склонился к ней, они поцеловались, и Пилар вдруг поняла,что отныне она будет жить своей личной жизнью и главным в ее жизни будет муж.Он теперь единственное, что у нее есть, и даже больше. И она вдруг неожиданнодля себя пожалела, что не вышла за него раньше.

Прошлого для нее больше не существовало, с этой минуты онаперестала думать о родителях и о том, как они ее обделили своей любовью. Все,что ее теперь интересовало, — это Брэд и жизнь, которую она отнынеразделит с ним. Так, сидя в машине, мчавшей их в «Билтмор», Пилар думала об ихбудущем.

Спустя неделю после Дня Благодарения Диана с головой ушла вработу, делая подборку для апрельского выпуска журнала. У нее были заготовкидля большой статьи с фотографиями сразу о двух домах: один находился вНыопорт-Бич, а другой — в Ла-Джоле. Еще она съездила в Сан-Диего, надеясь подыскатьтам что-нибудь интересное, и, таким образом, к вечеру чувствовала себясовершенно разбитой. Местные жители были несговорчивы, женщине, хозяйке дома,не нравилось ничего, что бы они ни делали, а редактор, которую Диана назначилаотвечать за материал, отнимала уйму времени, постоянно жалуясь и плача ей вжилетку.

— Спокойнее, не заводись, — говорила ей Диана, ноу нее самой нервы были на пределе, к тому же голова раскалывалась начиная сполудня, — она думает, что расстроила тебя, но она ошибается. Просто к нейнадо подлизаться, как к маленькому ребенку. Она же хочет попасть на страницыжурнала, вот мы ей и поможем.

Но вскоре после этого фотограф не выдержал и пригрозил, чтовообще уйдет, так что к концу дня настроение было испорчено у всех, а особенно уДианы.

Вернувшись в гостиницу «Валенсия», Диана зашла в номер и, невключая света, повалилась на кровать. Она до того устала, что не могла нидвинуться, ни раскрыть рта. О том, чтобы поесть, не могло быть и речи. Она дажене в силах позвонить Энди. Но это надо было сделать в любом случае, поэтому онарешила сначала принять ванну и заказать порцию супа прямо в номер. Подождав,пока ванна наполнится, Диана разделась и с наслаждением опустилась в теплуюводу. И тут же увидела предательский кровавый след. Она каждый месяц надеялась,что он не появится, и каждый месяц он неизменно появлялся, несмотря на еемолитвы, несмотря на то, что они с Энди пользовались всеми ее благоприятнымиднями для зачатия ребенка. Несмотря ни на что. Опять. Она не беременна. Вот ужешесть месяцев. И если Энди пока не видел в этом повода для беспокойства, то нанее это действовало просто удручающе.

Она закрыла глаза, и по щекам покатились слезы. Ну почемудля нее это так трудно? Почему именно у нее ничего не получается? Ведь у сестервсе было так просто!

Диана позвонила Энди. Он только что вернулся домой скакого-то собрания у себя на радио.

— Эй, малыш, как у тебя сегодня дела? — Его голоспоказался ей усталым, и Диана решила ничего ему не говорить до своеговозвращения, но он безошибочно угадал, что с ней что-то не в порядке. —Что случилось?

— Да нет… просто тяжелый день. — Она стараласьговорить так, как всегда, но сердце бешено колотилось в груди. Каждый раз,когда это случалось, ей казалось, что в ней что-то умирает, и она впадала всамую настоящую панику.

— Что-то не похоже, чтобы это был просто тяжелый день.У тебя неприятности с твоей командой или с хозяевами дома?

— Нет, нет! С этим все в порядке. Хозяйка, правда,упряма как осел, а фотограф дважды за этот день собирался уволиться, но этовполне нормально для нашей работы. — Она грустно улыбнулась.

— А что же тогда ненормально? Чего ты недоговариваешь?

— Да нет, ничего… Я… ну, в общем, у меня женские дела…и какая-то депрессия… — Когда она это сказала, слезы вновь потекли по ее щекам,но Энди, казалось, сразу успокоился.

Ничего страшного, малышка. Подумаешь, попробуем еще. Чертвозьми, прошло только шесть месяцев. Некоторым требуется для этого год или два.Давай успокойся, не переживай из-за этого и занимайся работой. Я люблю тебя,глупышка. — Он был тронут тем, как она переживала каждый месяц, нопрекрасно понимал, что тревожиться пока не о чем. Они ведь оба постоянно внапряжении из-за работы, а это, как известно, не в их пользу. — Почему бынам не съездить куда-нибудь на пару дней в следующем месяце? Ты высчитаешь своидни и скажешь мне, хорошо?

— Я люблю тебя, Эндрю Дуглас. — Диана улыбнуласьсквозь слезы. Все-таки замечательно, что он так серьезно относится к еестремлению завести ребенка. — Хотела бы я так же спокойно чувствовать себяпо этому поводу, как и ты. Но мне все-таки кажется, что стоит обратиться кспециалисту или хотя бы поговорить на эту тему с Джеком.

— Не говори глупостей. — Первый раз за время ихразговора в голосе Энди послышались нотки раздражения. Он не собиралсяобсуждать свою интимную жизнь со свояком. — С нами все в порядке, и стобой, и со мной… ты слышишь, все в порядке.

— Как ты можешь знать наверняка?

— Знаю, и все. Прошу тебя, поверь мне!

— Хорошо, хорошо… Прости меня… просто я такрасстраиваюсь каждый раз… целый месяц я прислушиваюсь к своим ощущениям, ловлюсебя на том, что ищу признаки… и каждый раз мне кажется, что я в самом делебеременна… а потом… в один день все кончается… — Ей было тяжело объяснить торазочарование, которое она испытывала каждый раз, ту боль, опустошение, чувствотоски… Они жили вместе уже три года, шесть месяцев были женаты, и теперь онахотела от него ребенка. Даже пустующий третий этаж в их доме, казалось, был длянее упреком. Они покупали этот дом в расчете на большую семью. Неужели несуждено иметь детей?

— Забудь об этом на время, дорогая. Рано или поздно этообязательно произойдет. Лучше скажи, когда ты возвращаешься?

— Завтра вечером, надеюсь. Если, конечно, вся этабратия не сведет меня с ума.

Диана вздохнула. Мысль о том, что ей опять придется возитьсязавтра со всеми этими людьми, все больше угнетала ее. Еще сегодня она работаланесмотря на все трудности, но после пережитого разочарования… Каждый месяц онаиспытывала это чувство — чувство потери и одиночества. И она не моглаподелиться своим горем ни с кем, даже с Энди. Другим бы оно показалось простосмешным, но для нее это было настоящей мукой: целый месяц ждать и надеяться, апотом испытывать ужасное разочарование и, преодолевая его, снова утешать себямыслью, что, может быть, в следующий раз все будет по-другому.

— Я буду ждать твоего возвращения, любимая. Постарайсялечь сегодня пораньше и хорошо выспаться. Ты увидишь, завтра тебе будет намноголегче. — Ну почему он так легко к этому относится? А может, просто непоказывает вида? Старается ее подбодрить? Но ей было бы легче, если б онразделял ее тревогу. А может, все-таки лучше, что он так спокоен? — Ялюблю тебя, Ди.