Вот только судя по состоянию её дряхлого тела, это было очень и очень давно.

Женщина была одета в стёганый халат и обвешана множеством безвкусных украшений, седые редкие волосы были стянуты в пучок, а одной рукой она опиралась на такой же скрюченный посох, какой выглядела сама.

Рядом остановился мощный широкоплечий мужчина, который пронзительно протрубил в рог, и из остальных шатров начал стремительно стекаться народ.

Люди выглядели зомбированными и шли навстречу к шаманке, как привязанные. Впрочем, почему как? Они действительно были порабощены, одержимы и соответственно несчастны.

Очень быстро сформировался круг, внутри которого молниеносно соорудили… жертвенник, натаскав отовсюду шлифованных камней.

О Создатель! Неужели они снова будут приносит в жертву детей???

Правда, никакого костра поблизости Нэй не заметил, но, когда вперед вышла очередная молодая женщина с младенцем на руках, сердце предтеча наполнилось гневом.

Убийцы! Слепые убийцы с уродливыми душами! Как же их вселенная терпит???

Шаманка хищно улыбнулась, показав беззубый рот. Ударила посохом об землю, прокричала что-то невразумительное, и воздух буквально сотрясся от мощной ментальной волны, вырвавшейся из её тела.

Нэй едва успел поставить ментальный щит, когда на него обрушился настоящий ураган. Если бы не быстрая реакция, могло просто вырубить или расплавить мозги.

Неудивительно, что некоторые из толпы со стоном попадали на колени, но при этом ещё громче начали кричать:

— Амра! О великая Амра!!!

Горе-мать положила ребенка на жертвенник и поспешно отошла в сторону. Шаманка медленно и неуклюже поковыляла к несчастной жертве, едва сдерживая гримасу радости на лице.

Нэя едва не стошнило от всей этой картины, и он начал стремительно продумывать план атаки.

Единственным достойным для него противником являлась именно эта старуха. Смешно звучит, но у паразита, который развился внутри нее, было очень много ментальной силы.

К шаманке подошла ещё одна женщина, несущая в руках небольшой глиняный сосуд. Старуха отдала свой посох, дрожащими руками взяла сосуд и набрала деревянной ложкой из этого сосуда тягучую субстанцию, очень напомнившую Нэю пчелиный мед.

В тот же миг она склонилась над спящим ребенком и начала… обмазывать его этим медом.

Нэй удивился. Зачем она это делает?

Малыш начал попискивать, но старуха как раз закончила, после чего развернулась и, с огромным трудом протянув руки вверх, начала петь свою ритуальную песнь.

Да, Нэй снова услышал знакомые слова: тварь, живущая внутри шаманки, неплохо знала предтечский язык. Ему удалось разобрать пару фраз: «Могущество и сила не прекратятся!» и «Да умрёт страшною смертью Нэй»…

Предтеч открыл рот от изумления. Паразит помнит о нем! Помнит тот момент, когда он уничтожил сосредоточие его жизни.

Глаза Нэя сузились, кулаки сжались. Что ж, это будет твоя последняя битва, тварь!

Вдруг откуда-то сверху послышалось нарастающее жужжание, и люди, стопившиеся вокруг жертвенника, начали пятиться. Шаманка тоже отошла, не сводя глаз с ребенка, и в этот момент Нэй разглядел зависший над станом рой огромных, размером с палец, пчёл.

Его глаза расширились, дыхание перехватило. Чудовища! Изуверы! Они хотят убить младенца при помощи пчелиного яда!!!

Рой начал медленно снижаться над жертвенником, но Нэй стремительно вступил в игру.

Убрал ментальный щит и телепортировался прямо в центр представления. Схватил ребёнка на руки, весь измазавшись в клейком веществе, прижал его одной рукой к телу и… стремительно телепортировался в сторону.

У него была вполне определенная цель: он вынырнул из-подпространства за спиной того самого командира отряда, который его и «пленил». Свободной рукой выхватил меч из ножен на его поясе, после чего схватил острое лезвие ладонью и крепко сжал.

Кровь! Ему нужно очень много крови!!!

На боль не обращал внимания. Большие алые капли потекли по руке, и в этот момент раздался душераздирающий вопль, наполненный безудержной ненавистью: Амра почуяла, кто именно сейчас посмел нарушить ход их жертвоприношения.

Люди, полностью подчиненные тьме, разом обернулись. В глазах многих клубилась черным дымкой тьма, а остальные выглядели так, словно были не в себе.

Шаманка продолжала голосить, яростно произнося древние ругательства предтечей и через слово упоминая имя Нэя.

Предтеч лишь криво усмехнулся.

— Ну что, старуха, поиграем? — пробормотал он и взмахнул рукой, окропляя надвигающихся на него людей каплями крови. Те, кому досталась хотя одна капля, замирали, открывали рот в беззвучном крике, а потом падали за землю, подергиваясь в конвульсиях.

Но этого было мало.

Нэй снова схватился за острие меча и располосовал ладонь еще сильнее. Кровь хлынула потоком, капли взлетели в воздух уже особенно обильно.

Первый поток подвластных людей упал, преграждая путь остальным, и Нэй предпринял один стремительный манёвр.

Войдя в подпространство, он вынырнул в шатре, где ждала его Ирена, и сунул ошарашенной девушке в руки плачущего ребенка. Потом ещё раз приказал ни в коем случае не выходить отсюда, даже если начнет содрогаться земля или она услышит истошные крики, после чего снова телепортировался прочь.

Но едва он вынырнул прямо за спиной шаманки, на него обрушилась убийственная ментальная волна.

Это был очень продуманный удар паразита. Дело в том, что существует мгновение, когда тело переключается с одного дара на другой, и в этот момент времени ментальное поле предтеча остаётся беззащитным. Порождение тьмы знало об этой особенности, и ударило до того, как Нэй смог поставить ментальный щит.

Голову пронзило дикой болью, перед глазами вспыхнули искры. Он упал на одно колено, хватаясь руками за голову. Боль была просто невыносимой, и Нэй почувствовал, что вот-вот нырнёт в небытие. Однако в тот же миг перед глазами вспыхнуло видение. Ангелика звала и говорила: «Только вернись, прошу!!!»

Воспоминание о любимой придало предтечу сил. Он начал противиться метальной атаке, выжимая из себя уйму сил. Выталкивал, отвергал, блокировал, и в течении минуты смог-таки освободиться хотя бы отчасти, стремительно поставив ментальный щит…

Боль мгновенно притупилась, и он смог открыть глаза, посмотрел на шаманку, которая от напряжения вся покрылась черными сетками вен, и проговорил:

— Тебе нет места в этом мире и в этой вселенной. Убирайся прочь, мерзкая тьма!

И брызнул в старуху каплями крови.

Туда, где эти капли попали, прожглась кожа. Шаманка завопила, её старческие ноги задрожали, а белки глаз исчезли под чёрной дымкой паразита.

Нэй вскочил на ноги, сжал кулак, выдавливая из раны кровь, и брызнул старухе в лицо еще порцию.

Она закричала ещё громче и начала стремительно скукоживаться. Над скорченным телом собралась чёрная дымка, постепенно обретающая облик человека. Эта дымка тоже подёргивалась, словно в конвульсиях, и Нэй собрал последнюю порцию крови с руки и телекинезом отправил её прямо в «голову» паразита.

Без человеческого тела тьма не могла