Буду встречаться с друганами.

У меня всегда будет алиби.

Совру когда только смогу.

Забуду, как зовут моих детей.

Всегда стану им отказывать.

В прошедшее воскресенье у нас пригорел традиционный пирог с сюрпризом, но в булочных такого добра навалом. И вот я купил прекрасный миндальный торт, разрезанный на четыре части, для моей маленькой семьи. Хьюго такого есть не полагается, а значит, на найденный в торте боб и королевское звание претендуют всего трое. Надеюсь, королем окажусь я, а Иза будет моей королевой, так что мы хоть денечек побудем настоящими героями.

Делю пирог на три части под мотивчик «Мир и любовь», подсознательно обращаясь к Изе, чтобы она хотела заниматься любовью, а не воевать. Улыбаюсь ей, она поняла.

За столом Нина уже распределяет куски. Сначала для мамы, потом для нее самой, а потом для меня. Каждый искоса поглядывает на соседа, и я делаю вид, что зубом натыкаюсь на что-то твердое. Тут Нина давится и выплевывает в тарелку тигренка, запеченного в тесте. Итак, боб достается ей, и теперь она выберет себе короля.

Корону получает Хьюго: мы его так сфотографируем, и он уже радостно предвкушает, как изорвет ее в конфетти, как только вылетит птичка. Нина, воспринимающая свой королевский титул всерьез, требует посадить ее на трон перед телевизором. Дары волхвов – вчерашний день: посади к телеку нашу царицу – так и будет сидеть как пень.

В новом году нас ожидает новшество: изменение состава продуктов для малыша. Иза хочет всего только натурального. Кучу времени торчит на кухне, варит и делает пюре из горошка, шпината, тыквы… тьфу, всех овощей, которые я ненавижу. Хьюго должен съесть с удовольствием!

Размешанная вместе с молоком в бутылочке бурда не вызывает доверия, но Хьюго проглатывает, не моргнув глазом. Иза на седьмом небе. Одно неудобство – теперь Хьюго сосет из бутылочки часами. Для Изы тут радость да поцелуйчики, а для меня – время, потраченное зря.

И вот утречком, стоит Изе уйти, я даю ему первую бутылочку – свою, альтернативную соску, которую прячу в ящике письменного стола. Я расширил в ней дыру для сосания, чтобы довести до совершенства скорость пропускной способности овощной массы.

Это впечатляет – смотреть, с какой скоростью он выхлебывает ее, а главное – слышать после этого его отрыжку, перекрывающую звуковой барьер. Поистине, Хьюго настоящий бонвиван.

У Хьюго режутся первые зубки, и он непрерывно плачет. У него побагровели щечки и он теперь настоящий ворчун. И вот Иза отправляет меня в редкую аптеку, открытую в это январское воскресенье. Передо мной задача: найти ему специальную соску и бальзам для ротовой полости.

Игра судьбы или случая: это та же аптека, где я покупал для Хьюго эозин. Надеюсь, у той девушки-фармацевта, к которой я подкатывал в прошлый раз, сегодня заслуженный выходной день. Черта с два, за прилавком как раз она. Увидев меня, отворачивается. Я потерянной душой блуждаю у стенда с педиатрическими средствами. Наконец осмеливаюсь подойти и, немного вздрюченный, пытаюсь делать заказ:

– Здравствуйте, я хотел бы бальзама для половой ротости…

Я отдал бы все, чтобы загнать эти слова себе обратно в глотку. От стыда я уже багровый, красный как омар. Девушке жаль меня, и она спрашивает, не подойдет ли мне соска.

Я киваю головой как домашняя собачонка, расплачиваюсь и поскорее выбегаю из этого проклятого места. В витрине магазина вижу себя – лицо пурпурное, все в пятнах. У меня появилась аллергия на аптеки. Неплохо начинается годик.

Сегодня у меня собеседование в «Трендайзе» – журнале о стиле жизни поколений X и Y (Поколением X называют людей, родившихся в 1961–1980 гг., поколением Y – их детей. – Прим. пер.).

Я оделся соответственно, хочу прилично выглядеть для своего 31-го года, когда предстану перед главредом, и весьма рассчитываю на сдельную работу, чтобы сдобрить шпинат Хьюго кусочком масла.

Я прохожу open space с гордо поднятой головой, поглядывая свысока и на мистеров, и на хипстеров, рыщущих в Интернете. Снимаю свою кожанку на молниях а-ля Джеймс Дин и встаю перед боссом. Тут его взгляд клинком пронзает мое плечо: на моей белоснежной рубашке медленно расплывается зеленоватое пюре моего дорогого Хьюго. Позор. Конечно, торопясь на собеседование, я слишком рано вынул бутылочку, но даже не почувствовал, как он срыгнул и меня забрызгал.

Босс сохраняет хладнокровие и доверяет мне только что придуманную тему: «Как свести пятно с винтажной одежды?» Соглашаюсь с тяжким вздохом, выметаюсь полным лохом. Как бы там ни было, а я принимаю одностороннее решение: с завтрашнего утра – никаких больше бутылочек, перехожу на баночки с детским питанием.

В супермаркете я в затруднении – не могу выбрать, какие баночки для малыша купить. Есть большие, классические, из огородных овощей, и новомодные, из плодов, мне вовсе не знакомых: пастернака, баттернатной тыквы, китайской каштановой тыквы, киноа…

Хьюго почти 7 месяцев, и такому большому мальчику я беру все баночки «для тех, кому больше 8 месяцев». Если дети растут так быстро, – это все равно что выбирать им ботинки. Лучше сразу взять на вырост, чтобы послужили немножко подольше.

Я уже оценил все преимущества нового типа питания: не нужно ничего готовить, смесь подогреть меньше минуты, никакого мытья посуды, бесценная экономия времени для перегруженного делами папы.

Кроме того, новые поколения должны как можно быстрее адаптироваться к питанию, изготовленному промышленным способом, чтобы приспособить иммунную систему к защите от всяких нынешних смесей-взвесей и травок-добавок. Расплачиваясь у кассы, я понимаю, что это еще и доходный бизнес: время – деньги!

Не вышло у меня с кормлением из баночки «говядина-морковь», а ведь я так рассчитывал. Не лучше и с фермерской курицей и сладкой кукурузой. Хьюго плюет мне в лицо. Не то ему это тяжело, не то он вегетарианец, и меня от этого берет легкая досада – получается, в семье только я люблю сочный кусок мяса с кровью.

Открываю баночку «шпинат-лосось» и снова начинаю эксперимент. У меня в руках полная ложка, я вожу ей туда-сюда над головой Хьюго, словно это самолетик, и, наконец, приземляю его ему прямо в раскрытый рот. Хьюго глотает и строит недовольные рожи. Я-то его, беднягу, понимаю, это, наверное, очень невкусно.

Я запрашиваю разрешения на новый взлет, заправляю второй самолетик, и вот он поднимается в воздух. Несколько секунд кружится и, наконец, пикирует, сбитый шквалистым ветром, разбиваясь о мой правый глаз.

Глаз распухает, и я отказываюсь от борьбы, признавая победу Хьюго – а он только что выплюнул зеленоватую смесь прямо на сиденье высокого детского стульчика.