Как же я удивлен – ее там нет. Когда Нина возвращается, и я вижу вещественное доказательство преступления приклеившимся к ее волосам, то недалеко искать обвиняемого.

– Ты съела жевательную резинку?

– Да нет, ты что? – с невинной улыбкой отвечает она.

Я ставлю ее перед зеркалом и аккуратненько приподнимаю ей челку, потяжелевшую от висящего белого комочка. Ей неловко, и она пускается в плач. Я утешаю ее: мне известен непревзойденный метод снять его – кусочек льда!

Бегу на кухню, но коробка для льда пуста. Не могу же я бегать по соседям с просьбой дать немножко льда – значит, остается старый добрый способ: ножницы.

Достаточно чуть-чуть подровнять ей челку, и дело сделано. Нина не доверяет моим парикмахерским талантам и оказывается права – результат явно оставляет желать лучшего.

Она в ужасе смотрит на оголившийся лоб, но плакать поздно – зло свершилось. Да ведь нет худа без добра – после этого я хоть буду уверен, что, выходя на улицу, она не забудет надеть шапочку.

Иза повела Нину к парикмахеру, достойному этого названия, и он сделал все, что мог, дабы исправить мою скверную работу. С его стрижкой Нина похожа на хулиганистого мальчишку, который еще и нагло скалит зубы.

Подружки ее дразнят, а она на меня в обиде. Не стырь она мою жвачку, которую я стырил у нее, ничего такого бы не случилось! Есть на свете справедливость.

«Мне так хотелось бы иметь кошечку, но раз папа и мама не в восторге от этого. Не мог бы ты подарить мне ее, тогда они против и слова не скажут. Даже маленькая мышка принесла мне то, чего я захотела, а ты что же? Я люблю тебя, милый Дедушка Мороз. Нина».

Когда письмо, написанное в школе Ниной Дедушке Морозу, прочитали в классе, то вызвали Изу и спросили, что представляет собою наша дочь – до сих пор верит в такие бредни или она крутая манипуляторша?

Терзаясь сомнениями, послание-таки отправили, без марки, так и написав имя получателя, которому оно адресовано, и скрестили пальцы, чтобы оно никогда не дошло.

Чтобы отпраздновать начало рождественских каникул, я покупаю роскошную елку, которую мы собираемся наряжать всей семьей. Притаскиваю из подвала старую картонную коробку, там должны храниться все украшения.

Открывая ящик Пандоры, Иза не обнаруживает ни своей большой Вифлеемской звезды, которую сделала в технике оригами, ни бумажных Дедов Морозов, вырезанных Ниной в школе, ни толстячков-снеговичков, связанных свекровью, ни войлочных фигурок домовых, ни святых из соленого теста… осталось только несколько шаров и электрическая гирлянда.

Ну, тут, разумеется, на меня бездоказательно навесили кучу ругательств – девчонки говорят, я-де выбросил все их игрушки. Я прекрасно помню, как в первую же неделю января прошлого года упаковал все это в мешок вместе с елкой. Благотворительные дары, подумаешь, а что такого.

В свое оправдание предлагаю им самим спуститься в подвал да поискать, но тут их раж вдруг куда-то исчезает. Весь день они проведут за мелкими делишками в большой комнате, а я, пожалуй, схожу в кино, что ли.

После полудня спустился вынуть почту, и вдруг вижу – Нине письмо от Деда Мороза. Славно же работает секретариат почтового отделения, рассылая свыше миллиона писем нетерпеливым детишкам. Я без тени смущения вскрываю послание.

Узнаю, что Дедушка Мороз получил список подарков от Нины и ему докладывали о том, что она с удовольствием слушается родителей. Теперь пусть ждет приятного сюрприза.

Поскольку поездка на северных оленях очень тяжелая, он просит Нину положить под елочку печенек, стаканчик молока и еще несколько морковок для оленек. Еще добавляет, что Нина замечательная девочка и пусть продолжает и дальше радовать счастливых папу и маму…

Воображаю, какой базар подымется в доме из-за кусков моркови, печений и стакана молока, который Хьюго не преминет опрокинуть. И поэтому рву письмо на тысячу кусочков и ни слова не говорю Изе.

Сегодня Рождество – и Иза преподносит мне довольно редкую сорокопятку Дэвида Боуи с синглом «Перемен». Не зашифрованный ли месседж для меня?

Я же от себя преподношу ей миксер, чтобы делать для Хьюго питание в маленьких баночках. Она давно уж мечтает об этом. Да и я тоже – начну варганить сладкие коктейли из запретных плодов. Иза полна энергии – она помогает Хьюго распаковывать машину, которая чудовищно пыхтит, когда он ее раскачивает.

Нина не отрывает взгляда от большой коробки из зеленого и красного картона, на которой написано ее имя; бедняга кот задохнулся бы, будь он внутри. Она очень осторожно отклеивает ленту и, открыв посылку, некоторое время стоит, уставившись внутрь с обалдевшим видом.

Оттуда на нее фосфоресцирующими глазами смотрит черный красавец-кот. В описании сказано, что они могут менять цвет в зависимости от его настроения, а еще Китти-Китти храпит и мяукает по команде.

Этот котяра с дистанционным управлением ковыляет как паралитик, а у Нины нет желания играть в медсестер. Она говорит только, что этот Дед Мороз набитый дурак. Неподходящий момент для прослушивания моего любимого диска Тино Росси.

Этот Новый год встречаем полным кворумом: та же дружеская компания, что была и на трехмесячном юбилее Хьюго. Я спустился в подвал за «Бугатти», вволю наглотавшимся там пыли, и водружаю его прямо под елкой.

После многих «ну, еще по одной» аперитива, Нико, Пауло и Рико принимаются буйствовать и пытаются загрузиться в скоростной болид. Они толкаются, бегая по квартире под испуганными взглядами подруг Изы. Те философствуют о воспитании детей в целом и роли отца в частности. Я присоединяюсь к друганам на старте, готовясь прикрыть их на финише.

Когда бьет полночь, мы с Изой целуемся под омелой: добрая примета счастья и долгих лет жизни! И потому я уже забываю, что хотел было ее бросить. Люблю ее больше всего на свете, это сильнее меня.

Год мы с приятелями заканчиваем за туфлей, которую Иза соизволила нам одолжить. Приятная смесь кофе с водкой доканывает нас к шести утра – тому нежному времени суток, когда проснувшемуся Хьюго надо всласть наораться.

– С Новым годом, с новым счастьем… Изаааа, сегодня твоя очередь…

Принятые мною решения:

Больше ночью не встану.

К мокрым подгузникам не притронусь.

Заставлю присматривать за детьми как можно чаще.

Сам даже взглядом их не удостою.

Буду думать только о себе любимом.