— Что за средневековое мышление у вас, мистер Брокуэй!

— Адам, с вашего позволения. Или Брок, если желаете. Не знаю, почему бы вам не сказать это, Мелисанда. Я бизнесмен. Естественно, я стремлюсь защитить свои инвестиции.

— А какое это имеет отношение ко мне? — покосилась она на него.

— Во-первых, и можете не задирать так гордо нос, я плачу вам жалованье. Чудная мысль! Жалованье, которое, как я теперь понимаю, может оказаться недостаточным, судя по вашему платью.

— Я не знала, — прошептала она, хотя у нее, напротив, было слабое ощущение, что она знала все это с самого начала.

— Так знайте. — Он изучал ее лицо без улыбки.

Ее огромные глаза отражали бурю эмоций, она судорожно вздохнула:

— Я не подготовилась к встрече с вами!

— Я тоже, мой ангел! — Усмешка сверкнула на его дубленом лице. — Вообще я словно помешанный, как увидел вас. Ну что, пошли в дом? Дэвид, должно быть, всю шею свернул. — Он улыбался, но глаза его оставались холодными, с едва уловимой враждебностью. Рука его скользнула по ее обнаженному предплечью и взялась за запястье. В этот момент она хотела лишь одного — сбежать и укрыться в своей комнате, оборвать это мучительное столкновение. Его темное лицо выражало жуткую уверенность в своих намерениях, цель окончательную и определенную. — Не трепещите, — заметил он, возвращая ее к действительности. — У меня сердце ягненка!

Она даже не попыталась ответить. Это была часть игры, долгой дуэли, которую они должны были вести при каждой встрече. Она шла с ним, не противясь, печальная и безмолвная. Он кинул взгляд на нее, залитую живительным светом. Притворство продолжалось?

Океан заполонили звезды, луна танцевала по поверхности воды тысячами серебристых иголок. Море было неспокойно. Ветер проникал сквозь тонкое платье, и Клэр испытывала странное волнующее чувство тепла и холода одновременно. Она глубоко вдохнула в себя соленый воздух.

Быстроходная элегантная яхта скользила в тиши. Это было удивительное, волнующее чувство — скользить в безбрежности океана. Вдруг позади нее возникла тень… Она едва дышала. Повернула голову…

— Клэр, вставайте! Вставайте, соня! Что с ней? Почему она стонет?

Она трясла головой, словно не желая отвлекаться и пробуждаться.

— Господи, да что с вами? Просыпайтесь! Дядя Брок собирается отвести нас на «Карине» на Внешний риф. Давайте же, Клэр, вставайте! Барометр показывает двадцать девять!

Она окончательно проснулась и стала потягиваться, как благодушная кошка. Потом открыла глаза и улыбнулась Тине:

— Что все это значит?

— Это значит, Мелисанда, что погода благоприятная. Море гладкое как зеркало.

У снов бывают иногда курьезные отзвуки. Сон и реальность как-то сливаются. В дверях в небрежной позе стоял Адам Брокуэй и беззастенчиво рассматривал ее. Она с испугом нырнула под одеяло.

— Что там за круглые глаза сверкают из-под одеяла? Вы ведь одеты, как строгая викторианская молочница!

Клэр без колебаний поднялась. Он совершенно прав. В ее красивом небесно-голубом халате иди на чай хоть к викарию.

— Да, она старается, — вступилась за нее Тина.

— Тина! — Клэр в панике схватила ребенка за плечо.

— Не волнуйтесь, я вас не предам! — объявила Тина со свойственной ей привычкой драматизировать.

Дядя приподнял бровь:

— Девичьи секреты?

— Ну да, о тебе, — высказалась Тина без обиняков.

Клэр на мгновение прикрыла глаза, вслушиваясь в его протяжный иронический тон.

— Не только погода выглядит многообещающе! Вы едете, Мелисанда? Закрытые глаза вам не помогут! Я хочу выбраться поскорее, пока ветер попутный.

Тина нервно дернула плечами:

— Я уже все сделала по арифметике. Сложила все столбиком правильно. Дядя Брок проверил и написал «очень хорошо»!

— Совершенно так. — Дядя, казалось, был беспристрастен.

Клэр поколебалась немного, стараясь не смотреть на него.

— Ну, если вы настаиваете, поедем, — отважилась она.

— Против воли?

Она вдруг усмехнулась, сверкнув кристально чистыми глазами:

— Ну, скажем, преимущества перевесили недостатки!

Он схватил Тину за плечо и развернул ее:

— Кажется, будет чудесный день!

Даже за закрытой дверью она слышала взволнованный шепот Тины:

— Разве я не говорила, что она замечательная!

Она не расслышала ответа…

Завтрак явился тяжелым испытанием со многими «подводными течениями», у Клэр было чувство, будто она пустилась по морю в утлом суденышке. Во-первых, Тина встревала в беседу со своей болтовней, явно испытывая терпение бабушки, хотя Надя и старалась держаться любезно в присутствии ее дяди.

Присмотревшись, Клэр обнаружила, что они с девочкой по какому-то странному совпадению одеты практически одинаково: синие джинсовые шорты, полосатые блузы и теннисные туфли, а у Тины еще пара длинных белых носков до колена.

Весьма апатичный Дэвид Колбэн сидел подле своей матери, которая, казалось, являлась своего рода убежищем в его состоянии замешательства. Контраст между двумя мужчинами был не в его пользу, решила Клэр. Она поймала взгляд полуприкрытых темных глаз Дэвида и улыбнулась ему с особой теплотой, показав маленькие хорошенькие зубки. Ответная улыбка Дэвида была вымученной, только глаза его блеснули как голубая молния.

В это утро Дэвид выглядел таким больным и иссякшим, что она была настроена особенно враждебно к Адаму Брокуэю, с его мощной жизненной силой, надменностью и сардонической усмешкой. Она старательно избегала его взгляда. В нем была некая безжалостность, как у человека, который точно знает, чего он хочет в жизни, и получает это. Только раз ее взгляд столкнулся с Надиным, и что-то в ее темных глазах заставило ее почувствовать вину и неудобство, словно у нее не было права радоваться, пока Дэвид мается над ее портретом. Во внезапном порыве раскаяния она умоляюще взглянула на Дэвида:

— Вы не хотите отправиться с нами, Дэвид?

Адам Брокуэй взметнул брови. Дэвид выдавил усмешку с какой-то смесью сожаления и желания:

— Спасибо, Клэр, но мне надо немного поработать в мастерской.

— Интересно взглянуть, — вмешался с интересом его шурин. — Что это?

— Наброски в основном. Портрет Клэр, — почти с дрожью произнес тот.

— Результат нового счастливого воздействия, — защитила его мать, положив руку поверх его руки. Дэвид же принял еще более неловкую позу.

— Вот как! — Адам Брокуэй, казалось, был в восторге, но его острый взгляд подтверждал худшие опасения Клэр. Ничто не могло избавить его от подозрений в двуличии. Возникла маленькая неловкая пауза, ставшая прямо-таки физически ощутимой.