— Не следовало так поступать, — выговорила она.

— Не следовало? — Голос его обрел насмешливость. — Почему бы и нет?

— Потому что мы совершенно посторонние друг другу, мистер Брокуэй, — сказала она в зловещей тишине, поглядывая на него искоса.

— Совсем не было времени, — настойчиво продолжал он. — Даже устрица может влюбиться, мисс Кортни. Не расскажете ли о своих опытах, что заставляет вас остерегаться мужчин?

— Опыте, — поправила она раздраженно.

— В единственном числе? Прелестно, но я что-то сомневаюсь! — Его искушенный, нетерпящий возражений голос звучал цинично, а красивое лицо не скрывало скептицизма.

— Это как вам угодно, — тихо произнесла она, стараясь сохранять небрежный тон.

Он оглянулся на Тину, собиравшую цветы.

— Какая элегия! Почему бы вам не раскрыть душу мне, Мелисанда? Я всего-то хочу знать, что вы из себя представляете на самом деле.

Пепельные волосы упали ей на лицо, и ей это было на руку.

— Полная правда обо мне? Зачем?

— Из-за ваших серых глаз, — поддразнил он ее, лениво развалясь на песке.

— А что для вас правда, интересно? Что вы хотите услышать?

Он развернулся с ловкостью пантеры, и она отпрянула от него инстинктивно, с облегчением заметя спускающуюся Тину.

— Ну, это выход из сложившейся ситуации, — высказался он угрюмо. — Вы что, собираетесь лезть на рожон? — Он ловко собрался, подхватил корзину с завтраком и пошел на пляж.

Они устроились на восточной оконечности пляжа, там, где море, как расплавленное синее стекло, было зажато между двумя мысами. Клэр распаковала корзину с ленчем, пока Тина крутилась поодаль. Ее дядя быстро двигался, беспрестанно показывая на что-то: вот он, источник Тининых детских познаний. Взрывы смеха долетели до Клэр, и сердце ее смягчилось от их беззаботного веселья. Все бы хорошо, если бы еще она поувереннее владела ситуацией. Адам Брокуэй ворвался в ее жизнь подобно бомбе с часовым механизмом, и, что того хуже, она все время боролась с переполнявшим ее желанием ударить его. Это был именно такого рода мужчина. И одновременно, что было довольно смешно, она до головокружения проголодалась.

Она раскинула коврик на песке и на расстеленную сверху скатерть выложила холодного цыпленка, омара, салат с острой приправой, еще теплые рогалики, масло, яйца, половину фруктового торта, лимонад, бутылку замороженного рейнвейна и… термос с кофе! Она отвинтила крышку, и упоительный аромат ударил ей в нос.

Тина подкралась к ней сзади и в припадке веселья набросила на голову веночек из лимонных цветов. Сегодня ее жизнь казалась вполне полноценной, хоть и без матери и при индифферентном, погруженном в себя отце. Они уселись в тени пальм и стали наслаждаться в этой зеленой дали приготовленным для них Сэмми завтраком.

Всесильное солнце стояло над ними и лило сверху свой медовый поток. Клэр потихоньку радовалась, глядя, что Тина ест гораздо больше обычного. Она допила лимонад и уставилась на них синими глазами:

— Потрясно! Вот это праздник! Когда я вырасту, я сюда вернусь и буду тут жить!

— Здесь нет воды, дорогуша, — лениво напомнил ей дядя.

Клэр обнаружила, что она прислушивается… нехотя.

— А, вот что они рассказали дедушке Чарли, — уточнила она.

На миг они показались очень похожими друг на друга. Адам наполнил стакан вином и протянул Клэр. Та приняла с насмешкой в глазах.

— За что же пьем? За то, что сделали, или за то, что собираетесь делать?

Он очень внимательно посмотрел на нее.

— Ни за что! Ваше здоровье, Мелисанда!

— Ваше здоровье! — отозвалась она машинально и выпила отважно, уверенная, что его тост подразумевал вовсе не ее здоровье.

После завтрака они прогулялись по берегу, описав почти круг по островку и собирая ракушки для Тины, завзятого коллекционера. Некоторые раковины были особенно хороши, с ярко-розовыми краями, огненно-оранжевыми или красными, раковины-пауки и раковины-каури с длинными изогнутыми гребешками и переливающимися живыми моллюсками. Опасных конических раковин они избегали. Адам нашел превосходную раковину-каури с тигровым ярко-коричневым рисунком на гладкой поверхности.

Клэр размышляла о том, что надолго запомнит каждое событие этого дня. Они любовались косяками рыбок в крошечных коралловых водоемах — стайки сине-зеленых рыбок-попугаев вперемешку с другими во всем спектре красок от оранжевого до пурпурного с узкими светлыми и темными полосками. Глаз было не оторвать от этих подводных царств, сверкающих драгоценными сокровищами.

Клэр чувствовала, как солнце жжет ей спину. Она оглянулась на две темные головы с приглаженными соленым воздухом волосами, как у греческих статуй.

— Думаю искупаться. Кто-нибудь еще хочет?

— Но мы не захватили одежду. А ваша где? — забросала Тина вопросами.

— На мне, — засмеялась Клэр. — У меня все готово. Здесь ведь безопасно? — Она взглянула на Адама.

— Если останетесь неподалеку. Акул довольно много в коралловых морях, но по каким-то непонятным причинам именно здесь они вроде не нападают.

— Еще слово, и вы меня отговорите, — протянула она разочарованно, глядя в кристально чистую воду.

Он ухмыльнулся:

— Вы в полной безопасности. Я буду поблизости. Держитесь только поближе к пляжу. Надеюсь, плавать вы умеете?

Она бросила сердитый взгляд, но не соизволила ответить.

— Просто если вы умеете, и хорошо, — продолжал он, — в следующий раз я бы дал вам понырять со скубой.

— Мне тоже? — спросила с надеждой Тина.

— Ну, тебе через несколько лет, милая, а пока Клэр плавает, мы с тобой будем следить за водой.

— За водой? Ты шутишь! — взметнула Тина брови в фамильной манере.

— Побьемся об заклад? — Он выглядел очень искренним.

Тина повернулась к Клэр:

— Он жуткий насмешник.

— Знаю!

— Вы, видно, чертовски наблюдательны! — процедил он.

Она машинально стала разоблачаться, но смутилась под его откровенно любопытствующим взглядом.

— Останьтесь в туфлях на всякий случай, — посоветовал он вполне серьезно. — Я не знаю, какой здесь риф, хотя вода очень чистая. Только смотрите в оба!

Когда они отошли, Клэр сбросила шорты и блузку, оставшись в купальнике с сине-черно-коричневым рисунком. Волосы она бережно заколола узлом.

Вода была превосходная, довольно-таки холодная после жаркого солнца, так что она вздрогнула. Вначале она энергично плавала, потом перевернулась на спину и отдалась на волю волн. Огромный купол неба над ней был абсолютно свободен от чего бы то ни было. Она блаженно думала о целительной голубизне неба. Восхитительное одиночество! Она окрепла физически, поуспокоилась, лучше ела, хорошо спала. Здесь, ощущая жаркое солнце на лице и воду вокруг, было достаточно всего лишь существовать. С горечью она вспомнила, что было, что могло бы быть. Она знала, что все это кончено, и слава Богу. В жизни каждого может наступить такой момент, когда надо подумать о будущем. Здесь, на рифах, все покоилось в теплом золотом воздухе. С некоторым потрясением она припомнила, как Гэвин почти патологически ненавидел солнечный свет. Этот сугубо городской житель был приверженцем ночи.