— Уйди! — выкрикнула она вдруг. — Уйди! Оставь меня! Ненавижу тебя! И себя ненавижу! Уйди, я не хочу с тобой больше говорить, или я сама уйду!

Арис быстро вышел из шатра и остановился с той стороны полога. Унау рыдала внутри, горько, безутешно. Проклиная тот вечер, когда поддался на ее уговоры, Арис пошел прочь.

Сперва он шёл не глядя, будто хотел убежать от отчаянных рыданий, что раздавались в шатре. Боль Унау причиняла боль и ему, ибо он и был ее причиной. Когда звуки её горя стихли вдали, он огляделся и понял, что находится на краю поляны, под Древом, но теперь тут все изменилось. Люди ушли и шум праздника раздавался где-то вдали. Вид самого Древа за это время изменился тоже. Листья утратили сияние, но по веткам все еще бежали слабые искорки. Ярче всего светился ствол, хоть и его сияние потускнело.

Арису хотелось получше рассмотреть дорожки искр на огромном стволе, но он не решился подойти. Это место — священное для лесного народа, кто знает, как следует себя тут вести. Как вежливый гость, он не хотел нарушать правила едва появившись.

Он огляделся. Где-нибудь под деревьями найдется приют. Это не беда, когда так тепло и вокруг мягкая трава. Если бы ещё поесть! С утра во рту не было ни крошки. От этой мысли он грустно вздохнул, а потом провел рукой по верхушкам густой травы, что росла на поляне под древом. Стайка светлячков тут же поднялась из травы и вдруг превратилась в щенка. Арис присмотрелся и понял, что это не светлячки, а искорки света. Щенок поскакал над травой не задевая верхушек. Шлейф искорок летел за ним.

— Арис, гостюшка, не спится? Вот увидел тебя, думаю подойду.

Старик охранитель, что встретил их так тепло, стоял рядом. Арис кивнул: да мол, не спится. Некоторое время они молчали, слушая отголоски музыки. Ее звуки теперь стали частыми и ритмичными, будто там проходил ритуал.

— Племянники мои о тебе рассказали, — проговорил вдруг старик, — Снежич сказал, что человек ты сильный, но не простой.

— А Вторак что говорил обо мне? — усмехнулся Арис и охранитель тоже усмехнулся:

— Вторак молчал… себе на пользу. По взгляду его, лисьему, понял я, что невзлюбил тебя он крепко.

Они немного помолчали и Арис вдруг решился:

— Вы старый человек и много видели. Вы мудры и отнеслись ко мне с добром. Расскажите мне про колдовство. Что оно такое? Добро это, или зло? В моем стойбище шаманы учили, что колдовство есть зло. Но вот я вижу целый народ, где все владеют колдовством, даже дети. Как духи могли допустить такое, если колдовство — зло?

Старик сказал:

— Когда-то Кеттер задавал этот вопрос моему далекому предку. Притча о том разговоре до сих пор жива. Кеттер так же спросил: что есть колдовство? Зло, или добро? Мой добрый предок ответил: колдуны ли птицы? Волхи ли рыбы? Птица парит в небе, рыба дышит под водой, человек так не может, значит ли, что их природа дурна, или всего лишь отлична?

— Нельзя считать волка злом, но в стойбище не потерпят стаю, ибо такое соседство принесет ущерб людям. В этом и мой вопрос: что несет миру колдовство? — тут же ответил Арис.

Старик вздохнул и ответил, немного подумав:

— Твой вопрос весьма уместен. Я расскажу тебе откуда взялась волшба и ты сам рассуди зло это, или добро. Только сядем, иначе я устану.

Арис помог старику сесть прямо в траву, под ветви Древа и сам устроился рядом.

— Начать издалека придется, — наконец заговорил тот. — В старое время, когда еще мир наш был очень молод, в нем не было места для человека. Тот мир жил во тьме — низкие тучи покрывали небо, рождая желанный тварям мрак, а земля, лишенная солнца, была покрыта гнилыми болотами и вольготно жилось в том мире чудовищам, каких сейчас уж даже не представить. А люди… люди прятались в норах, как мыши полевые. Мы были добычей темных тварей и мир полный мрака принадлежал чудовищам. Казалось, таков порядок вещей и его не изменить, пока не появился некий человек, который решил бросить вызов чудовищам. Имя его исчезло в веках, но мы зовем его Иваром-родоначальником. И вот, что о нём говорят.

— Ивар-родоначальник нашел свое жилище разоренным. Некая тварь убила его жену и сожрала. Обычно люди после такого уходили и подале, но Ивар был не таков. Он с сыновьями выследил тварь, узнал о её повадках и убил. А после решили, что отныне посвятят жизнь борьбе с чудовищами. Так начался род наших предков, охотников на тварей и долгие века мы боролись с чудовищами и теснили их.

— Род наш становился все сильнее и все больше становилась община. Дважды твари едва не уничтожили нас всех, но мы выстояли и стали ещё сильнее и многочисленнее. И вот, настало время, когда люди уже надеялись стать хозяевами мира и жить безопасно, когда вдруг… случилось то, чего никто и представить не мог.

Старик тяжело вздохнул и посмотрел на него:

— Понимаешь, охотясь на тварей, наблюдая за их повадками, потомки Ивара и сами подвергались нападениям. Кровь тварей и их укусы, видимо сделали свое дело. Род Ивара менялся, менялась наша кровь и вот родился у нас тот, кто имел особые способности, каких прежде не было. Того ребенка сперва хотели убить. Ведь мы всегда боролись с тварями, но вот один из нас несет в себе черты чудовища. Но тогдашний деспот рода решил, что это и есть последнее испытание людям, чтобы показали мы свою натуру и выбрали тьму или свет; он сказал:

«Не уподобимся тварям, которые имеют черное нутро и поедают свой приплод, но возьмем дитя невинное, зараженное пороком и воспитаем его в свете!»

— Вот так вот Арис и родились колдуны. Из смешения крови чудовищ и борцов с ними. Мы все потомки тех, кто решил защищать людей от тьмы и злобы, но был заражен. И потому мы воспитываем своих детей так строго — они несут в себе силу и должны уметь управлять ею… однако, в юности многие из нас кичатся этим. Взгляни на Вторака. Чему гордиться? Ни одного заклятья не умеет, едва со