Черноволосый парень швырнул ключи от машины на подставку для обуви и прошествовал в комнату, Чжаён пошел за ним, Ямато снова осмотрел меня с ног до головы, будто дыру искал, прожженную новеньким, ничего не нашел и повел за руку вперед. Совсем не так, как Чжаён, и сердце у меня ушло в пятки.

Неугомонная Нари уже сидела в кресле, и новенький с ней громко препирался:

– …выбрали судью без моего одобрения? Может, она у вас уже на привязи?

Я хотела было возмутиться, но Ямато принялся усаживать меня, совершенно лишив пространства для маневра.

– Циньшань, не неси ерунду. – Нари рассмеялась и посмотрела на него ласково. – Мы предложили кандидатуру, вернее, предложили ей, она согласилась, ты можешь отказаться, дело твое. Да сам знаешь, хоть десять раз передумай.

– Нари, милая, – отозвался тот серьезно и без капли сарказма. – Вот представь, представители двух сильнейших кланов сошлись во мнении, а теперь я, значит, отказывайся. Нет, учитывая ситуацию, могу и отказаться. Но резни я тоже не хочу.

– Нина – случайный человек, – подал голос Чжаён. – Просто так вышло, что именно ее указали некоторые признаки, совпали кое-какие моменты. Да и подошла она идеально. Уверен, что судить будет беспристрастно.

– Разумеется! – А на этот раз яда и иронии было не занимать. – Особенно когда глава одного из кланов – Мидзуно.

Ямато, усевшийся рядом со мной, только фыркнул:

– Конечно, темный маг, рассказывай про то, какое я влияние имею на девушек. А про то, что можешь ты, умолчи, забудь.

Циньшань сжал кулаки в бессильной злобе, закусил нижнюю губу.

– Эй, эй, поосторожнее, – к чему-то попросила Нари.

– Нина, – проговорил Циньшань так, будто в комнате никого, кроме нас двоих, не было. – Послушайте, я посмотрел на вас, вы вроде бы хороший человек. Но скажите мне такую вещь, Нина, вы обещаете мне, Ямато, Нари, Чжаёну, в конце концов, а также любому представителю наших кланов, и не наших тоже, разобраться в беде и судить честно и неподкупно?

Я едва сумела не посмотреть на Ямато и кивнула.

– Тогда вас бы надо за книги посадить.

– Какие книги? – ядовито прошелестел Ямато. – Какие книги, маг, поимей совесть. Гуэй твой, значит, написал на нашей девушке иероглиф обладания, а ты предлагаешь Нину за книги?

– Ямато, успокойся. Девушка – не ваша. А что спит с ёкаем, так это десятый вопрос. Она наша.

– Циньшань, если ты сейчас не заткнешься…

– Мальчики, мальчики, – замахала руками Нари. – Давайте введем Нину в курс дела. А драться будем уже потом.

Ямато закатил глаза, но все-таки умолк, и Нари начала рассказывать.

Очень хотелось позвонить Маринке и горько разрыдаться. Или хотя бы панически заорать в трубку, как перед госом: «Мы все умрем, Александров в комиссии, он влепит тройбан – и поминай, как звали!» Только тут не вопрос красного диплома решался. На кону стояла человеческая жизнь, а я тихо ловила приступ паники в ванной комнате самой обыкновенной трехкомнатной квартиры где-то около Курского вокзала. На мгновение даже мелькнула безумная мысль: вскочить в любой поезд и рвануть подальше, а эти четверо пусть сами мучаются. Найдут ответственного. Что, мало умных на свете?

В дверь тихо поскреблись. Наверняка Чжаён – пришел волноваться и уточнять, все ли со мной в порядке. Конечно, все в порядке, только сердце стучит, как безумное.

– Нина? – позвали снаружи.

Я даже за края раковины схватилась, сглатывая непрошеные слезы.

– Нина, ответь, пожалуйста.

Я посмотрела в зеркало; картинка была еще та: заплаканная, тушь потекла, нос красный.

– Нина, я ведь дверь сломаю.

Никакой это был не Чжаён. Ямато собственной персоной – с мрачными закидонами и жеманным построением фраз.

– Погоди, я сейчас выйду, – проговорила я.

Получилось надтреснуто. Я кое-как привела лицо в порядок (сумку захватить не догадалась) и открыла дверь. Ямато стоял, прислонившись к стенке, и терпеливо ждал. Я в растерянности уставилась на него. Он пожал плечами и чуть улыбнулся – будто с умыслом. Но я начинала привыкать. И мне, кажется, все нравилось.

В коридор выглянул Циньшань:

– Ребят, мне свою кандидатуру предлагать или все-таки наша судья скажет какую-нибудь словесную формулу, чтобы я понял, что за дело она возьмется и решит в ближайшую пару дней?

– Слушай, хватит ее торопить, – протянул Ямато. – Пять минут погоды не сделают. Ты вот очень обрадовался, когда семейство объявило тебе о магическом наследии? Я, например, полдня продышаться не мог.

– Я маг, плакать, что ли, – отозвался Циньшань. – Тебе, мой чаровник, конечно, опций поменьше выделено…

В воздухе явственно запахло дракой, и я сместилась, встала между ними.

– Отойди, я расскажу этому умнику, кто из нас двоих чаровник.

Циньшань неприятно усмехнулся и чуть напрягся, а вот Ямато преобразился. Судя по всему, настоящая сущность приходила с настоящей внешностью, и я бы с удовольствием пообщалась с этим длинноволосым красавцем, было в нем что-то особенно привлекательное.

Пришлось как следует тряхнуть головой, чтобы отогнать наваждение. Циньшань меж тем пошел вперед, и я набрала воздуха в грудь:

– Прекратить, стоять на месте, я так сказала!

Как ни странно, подействовало.

– В комнату, за мной, живо. И не драться.

Я юркнула в гостиную. Нари и Чжаён сидели, кажется, в двух самых удаленных точках и делали вид, что их не существует. Помощники нашлись. Особенно, конечно, Маринкина зазноба, корейский ольччан, по совместительству корейский самурай и все такое прочее. Память услужливо подкинула различия кодекса хваранов и бусидо, и я поняла, что вовсе не так безнадежна, как кажусь сама себе. Подумаешь, выучить перечень нечисти и пару документов, регламентирующих отношения между кланами. Да их всех не было на наших экзаменах по истории России!

Ямато и Циньшань словно бы нехотя вошли вслед за мной. Я посмотрела на них как можно строже и села в кресло.

– Я правильно понимаю, что мне нужно решить судьбу девушки, на которую претендуют твой ёкай и твой маг?

Ямато недовольно кивнул, а Циньшань чуть сузил глаза:

– Хоть сначала начинай. Дорогая судья, мы в этом веке будем заниматься проблемой или чаю попьем?

– С тобой – обязательно, – сказал Ямато. – Только на яд надо будет чашку проверить, Нин, не забудь.

Я искоса посмотрела на Нари и Чжаёна. Оба пребывали в каком-то странном ступоре, и причин этому я не находила. Еще минут пятнадцать назад Нари, как сторона более-менее не заинтересованная, изложила мне суть дела и была вполне бодра.