– Зачем? Она ж бесполезная! – возмутилсягоре-сыщик.

– Трупу уже не помочь, это спектакль для посторонних, в«Скорой» капельницу уберут, – свистящим шепотом заявила я, испытываяострую потребность столкнуть тупоголового мента в реку.

Даже если Невзоров не умеет плавать, беспокоиться не стоит:бревно, как правило, не тонет, а у этого мента дубовая не только голова, апохоже, и все тело.

– Скумекал! – заорал Андрюша. – Она померла,но прикидывается живой! В пакете вода!

Я наступила идиоту на ногу.

– Молчать! Садись в машину, вы едете в Вакулово, сдашьтело патологоанатому.

Невзоров кивнул и потрусил к «Скорой».

– Спасибо, – горячо воскликнул Юра, когда «рафик»,подняв за собой столб пыли, поскакал по разбитой дороге. – Ты спасла меняот совершения тяжкого преступления. Последние десять минут я самозабвеннопредставлял, как подкрадываюсь к голубчику, хватаю за тощую шею, а потомсладострастно его душу.

– Мои желания были более простыми – спихнуть недоумка вводу, – призналась я. – Полагаешь, он не совершит ошибок?

– От Невзорова требуется только сопроводить останки доВакулова, – пропыхтел Юра, поднимаясь по деревянному трапу. – Пойдем,осмотрим каюту Лизы. Надо спешить, пока пассажиры затариваются одеялами излохмотьев.

Каюта Лизы оказалась больше нашей: здесь было трииллюминатора, несколько кресел, большой красный диван с двумя алыми и однойчерной подушками.

– Похоже, дядя племянника не уважает, – язвительнозаявила я, оглядываясь вокруг. – Тут просторней и шикарней, чем у нас. Какдумаешь, почему племянничка поселили в норе, а воспитаннице предоставили люкс?

– Вероятно, Катя хотела устроить Лизе запоминающийсяотдых, – предположил Юрасик. – Девушка вылетала из родного интерната,вот директриса и сделала широкий жест.

– Постой! Ты говорил, что Катя – организаторприюта, – напомнила я.

– Точно, – подтвердил Юра. – И она же имзаведует, полная хозяйка.

– Хобби с нагрузкой.

Богатые женщины, как правило, предпочитают отделыватьсяденьгами, мало кто хочет ежедневно возиться с чужими детьми. Директору приютаприходится нелегко – он и педагог, и воспитатель, и бухгалтер, и завхоз, и всепрочее вместе.

– Добавь сюда еще и няню, – серьезно подсказалЮра. – Катерина целиком и полностью посвятила себя чужим детям. Наверное,потому, что у них с Василием Олеговичем всего один сын, и тот давно не живет сродителями. Если хочешь, потом расскажу тебе про приют, но сейчас давайосмотрим каюту. Что выбирашь? Санузел или спальню?

– Ванную, она меньше, – сделала я эгоистичныйвыбор и вошла в помещение с душевой кабинкой, унитазом и раковиной.

Минут через пятнадцать Юра спросил:

– Ну, как дела?

– Первое впечатление: Лиза неряха. Второе. Онаневероятная кокетка, позволяющая себе большие траты, – сказала я,возвращаясь в комнату.

Шумаков, стоявший у шкафа, обернулся:

– Да? Мотивируй свои наблюдения.

Я принялась загибать пальцы:

– В стакане нет зубной щетки и пасты, на полочке толькогубная помада, и все. Более чем дешевое средство макияжа, его купили в переходеу метро. Елизавета не особенно заботилась о гигиене полости рта, не имела кремадля лица, дезодоранта, пенки для умывания.

– У приютской девочки нет карманных денег, –возразил Юра. – Наверное, Лиза приобрела самое важное для себя!

– Она жила в доме у Кати, – перебила я его. –Неужели благодетельница не могла дать девушке щетку и пасту? Тратит миллионы наприют и пожалела сто рублей? Но вот теперь внимание! В ванной нет халата!

– Эко удивление, – фыркнул Юра. – Естьженщины, которые их не носят, просто заворачиваются в большое полотенце.

Во мне неожиданно подняла голову ревность:

– И ты таких знал?

– Не-а, – поспешил откреститься Юра, –приятели рассказывали. И опять же, откуда у сироты подобные изыски? Выдалипижаму – и радуйся.

Я торжествующе ткнула пальцем в пол:

– Но здесь стоят очень симпатичные домашние туфелькихарактерного вида, они…

– Зачем цепляться к ерунде? – не дослушал меняШумаков. – Тапки есть у всех.

– Даже у тех, кто в полотенце чапает к кровати, –не удержалась я. – Изволь выслушать меня внимательно. Ну-ка, глянь.

– Так слушать или смотреть? – с самым серьезнымвидом осведомился Юра.

– А два действия одновременно совершить слабо? –обозлилась я. – Ну и как тебе обувь?

– Ничего, – равнодушно отреагировал Юра. – Намой взгляд, неудобная, высокий каблук, пальцы открыты, пятка наружу. В такиххолодно, и ноги не отдыхают. Анька, моя сестра, ходит в прикольных чунях изовчины. И эти босопятки непрактичны, у них розовый помпон из пуха, начнешь щиготовить, капнешь на него, и, прощай, красота!

– Пещерный человек! – с чувством произнеслая. – Такие пантофли надевают в особых случаях, в них суп не варят.

– Да? – изумился Юра. – Зачем же они нужны?

– Для эротики, – пояснила я. – Теперьпредставь: ты лежишь в постели, и тут появляюсь я, только что из ванной, всядушистая-пушистая, сбрасываю кружевной пеньюар и…

– …мне наплевать на тапки, – перебил меняШумаков. – Халата тоже не надо! Глупая идея закутываться в тряпки! Лучшесразу из-под душа ко мне.

– Варвар, – вздохнула я. – Кое-кто из мужчинимеет другое мнение по данному поводу. Видишь, что написано внутриочаровательных тапочек?

– «Агент Провокатор», – прочитал Шумаков. –Ну я вообще запутался. Босопятки для спецслужб?

– Ты где живешь? – накинулась я на майора.

– В Москве, – серьезно ответил Юра.

– И не слышал про фирму «Агент Провокатор»?

– Нет.