Слушайте все, Кабан идет один. Если кто хочет проститься, велком.

— Ты чего такое несешь⁈ — взбеленилась Джей.

— Так надо, Джей, — Кабан положил руку ей на плечо.

— Но…

— Никаких «но». Вопрос решен.

— Ка-а-абан!

— Да не волнуйся ты, может, все обойдется.

Она внимательно всмотрелась в лицо Кабана, глаза ее были полны слез:

— Ты очень храбрый!

— Ты мне это еще вчера говорила.

Вдруг Джей впилась ему в губы долгим, совсем не целомудренным поцелуем.

— Если вернешься живым-здоровым, получишь еще, — пообещала она.

Остап крепко облапил идущего навстречу неизвестности друга:

— Возвращайся, Кабан.

К ним подошел Луцык, и троица несколько секунд стояла обнявшись.

Гюрза демонстративно проигнорировала происходящее.

Кабан не взорвался. Его не слопал Годзилла, да и хищное щупальце кракена его не настигло.

В контейнере оказался полный комплект концертной аппаратуры. Пульт, комбики, колонки, две гитары, бас и разобранная ударная установка. Ко всему этому прилагались коробки со шнурами, микрофонами и прочими полезными и нужными штуками. Все вещи были надежно упакованы.

— Ни хрена себе! — воскликнула Джей, увидев все это богатство.

— Как насчет поцелуйчика? — подмигнул ей Кабан, сложил губы уточкой и закрыл глаза.

— Обойдешься!

— Вот и доверяй после этого женщинам!

— Володя, что это? — Гюрза недоуменно рассматривала содержимое контейнера.

— Инструменты.

— Зачем нам инструменты⁈ Нам нужна еда! А еще мне нужен крем от загара! И зубная паста! И мыло! Я хочу принять ванну, Володя!

— Ополоснись в ручье, — посоветовал Луцык.

— Вода холодная, дебил!

Он хотел было что-то сказать ей в ответку, но быстро передумал.

Певица сразу же распаковала микрофон:

— «Shure SM58-LC». Круто! Отличный микро! Боно из «U2» его очень хвалил!

— «Gort», — прочел надпись на коробке с басухой Кабан. — Это чье производство?

— Вроде бы Южная Корея, — неуверенно сказал Луцык.

— И на хрена нам это барахло? — вопросил Остап.

— Наверное, те, кто нас похитили, хотят, чтобы мы возродили нашу банду, — хихикнула Джей.

— Что еще за банда? — не замедлила поинтересоваться единственная неосведомленная.

— Наша бывшая рок-группа. «Изгои», — ответил Остап.

— Володя, у тебя была своя группа? А почему я не знаю?

— Да какая там группа… так…

— А на чем ты играл?

— На гитаре.

— А мне почему никогда не играл? Я очень люблю гитарную музыку.

Остап смущенно ковырнул землю ногой:

— Мне казалось, что ты больше по русскому рэпу.

Гюрза с вызовом вздернула подбородок:

— Я меломанка. Мне нравится и рок, и рэп. И этот… — она стала щелкать пальцами, вспоминая.

— Шансон, — подсказал Луцык.

— Сам ты шансон! K-pop! И вообще, я в детстве училась вокалу в музыкальной школе.

— Кто бы сомневался, — Луцык подмигнул Кабану. — На отделении горлового, кхе-кхе, пения.

— Что ты сказал? — она злобно сверкнула глазками.

— Ничего, ничего, ты продолжай, очень интересно.

— Да давайте я вам спою.

Остап вздохнул и поморщился, видимо, ему уже довелось послушать вокал своей пассии. Но останавливать ее не стал.

И Гюрза что есть мочи затянула: «Путь бегут, неуклюжи, пешеходы по лужам, а вода по асфальту рекой!»

— Сжалься! Пощади! Довольно! Помогите! Спасите! — запричитала Джей.

— Тебе не понравилось? — искренне удивилась Гюрза.

— Это было ужасно.

Гюрза надменно выпятила вперед нижнюю губу и выпалила:

— Что бы ты понимала в профессиональном вокале!

Джей отложила в сторону микрофон.

— Вообще-то я — профессиональная певица.

Гюрза вопросительно взглянула на Остапа. Тот подтвердил слова Джей легким кивком.

— Ты это серьезно говорила? — спросил Луцык у Джей.

— О чем?

— Ну что наши похитители хотят, чтобы мы возродили группу.

— А у тебя есть другое объяснение?

— Нет. Просто странно это все. Я бы еще понял, если б как в «Хищниках»…

— Ты хочешь, чтобы за нами устроили охоту кровожадные пришельцы?

— Нет, я не хочу. Но это было бы вполне логично. В рамках жанра. А тут — гитары, барабаны. Ни в какие ворота не лезет.

Джей надула щеки.

— Боже, как хочется курить. Сейчас бы и от «Примы» не отказалась.

— А ее сейчас выпускают?

— Не знаю.

Он вдруг вспомнил свою первую сигарету, выкуренную в тринадцать лет. Это был «Пегас». Спер у бати из пиджака на вешалке. Они жили тогда в военном городке рядом с Наро-Фоминском. Пошел в лесок у дома, соорудил из веточек импровизированный пинцет, чтобы руки потом табаком не воняли. Первые три раза не затягивался, а когда наконец осмелился и сделал тягу, то сразу закашлялся. Было противно. Но маленький Витя не сдавался. Взрослые же зачем-то курят, значит, от этого должно быть какое-то удовольствие! После четвертой затяжки кашель отпустил. Голова закружилась, ноги стали ватные. Он присел на какую-то корягу и словил вертолет. Потом его вырвало. Вернувшись домой с твердым решением никогда не курить, быстро шмыгнул в ванную, почистил зубы, помыл с мылом руки и пошел делать уроки. Но батя как-то просек, что он курил и вечером выпорол сына ремнем. Ремень был хороший. Офицерский. И батя был офицером. Майором.

— Эй! — голос Остапа вернул Луцыка к реальности. — Какой у нас план? Валим отсюда?

— Загрузим аппаратуру в кузов, и поедем, — согласился Луцык.

— Да на хрен она нам сдалась? Вот было бы тут что-нибудь полезное. Например, оружие или туристическое снаряжение…

— Или еда, — подсказала ему Гюрза.

— … или еда. Тогда другое дело. А что мы будем делать с гитарами? Ими даже могилу не выроешь, если понадобится.

— Кто-то втянул нас в эту непонятную игру, и этот кто-то хочет, чтобы мы играли по его правилам, — высказалась Джей. — А значит, мы должны взять инструменты с собой.

Остап хитро прищурил глаз.

— А не пошел бы этот кто-то куда-нибудь подальше.

— Остап, ты играешь в компьютерные игрушки? — задал вопрос Джей.

— Раньше играл. Сейчас времени нет…

— А мне «Fallout» нравится, — гордо заявила Гюрза.

— Какая часть твоя любимая? — встрял Кабан.

— Четвертая.

— Фу! Четвертый «Фолыч» — отстой. В нем ничего от классического не осталось — только братство стали да гули с супермутантами. Назвали бы как-нибудь по-другому, типа нарко-зомби-апокалипсис — вообще вопросов бы не было. А что там за пушки⁈ Какую ни