— Вы самый великодушный господин из всех, что я знал!

— Убирайся, пока я не передумал, — проворчал я, возвращаясь к еде. — И не дай Шамаш, я замечу тебя пьяным, когда понадобятся твои услуги!

Гасан стрелой вылетел из шатра, по пути чуть не сбив Бастет.

— Простите меня, госпожа, — промямлил он.

Очевидно, неприятностей за сегодняшнее утро для него было уже достаточно.

— Смотри по сторонам, болван! — гаркнула она, и Гасан поспешно скрылся в своей палатке.

— Что с ним? — недоуменно спросила нубийка, входя внутрь и отстегивая меч от пояса.

— Сильное похмелье, — пробурчал я с набитым ртом. — Как прошло утро?

— Лучше, чем я ожидала, — Бастет вытерла мелкие капельки пота со лба. Выглядела она уставшей, но довольной. — Им понравилась моя речь. Кроме того, я пообещала, что распорядок сильно не изменится из-за смены Главы. Каждый будет получать положенную ему долю награбленной добычи.

— Твое положение, может, и крепко, а вот мое не очень, — я прикончил второй кувшин с водой.

— Ты о чем?

Я вкратце пересказал беседу с Себекхотепом, заодно поведав Бастет суть разговоров с Тарару и Гасаном.

— Теперь ты понимаешь, почему я ненавижу это лысое чучело, — мрачно бросила она.

— Угу, — буркнул я. — и, надеюсь, ты не против, что я пообещал Тарару место среди приближенных?

Бастет присела рядом и подцепила кусочек верблюжатины:

— Нисколько.

— Отлично. Когда собираешься отправиться в Петру?

Она неуверенно пожала плечами, разжевывая мясо:

— Дня через три, может быть, четыре. А что?

— Попробую подступиться к ассирийцам. А ты возьми с собой Ясмах-Нирари. Присмотрись к нему. Вдруг он как-то сможет выдать себя?

На ее красивом лице проступила гримаса разочарования:

— Так ты не поедешь со мной?

Я вздохнул. Расставаться не хотелось, но мне было куда проще проследить за ассирийцами будучи в оазисе, нежели путешествуя через пустыню на верблюде.

— Так мы быстрее сможем выявить предателя.

— А как же твой нос?

— Похожу немного горбатым. Ничего страшного. Сколько займет путешествие в Петру?

— Пять дней на дорогу в одну сторону, плюс одни или двое суток в самом городе, — мрачно ответила Бастет. — Около двух недель.

— Возьми с собой побольше людей. На всякий случай. Да и мне спокойней будет.

— А как же ты?

Я ободряюще улыбнулся:

— Со мной останутся Гасан и Тарару. За меня не беспокойся.

Она не ответила, и остаток трапезы прошел в гробовом молчании.

6

Следующие четыре дня прошли без происшествий. Бастет вела подготовку к поездке в Петру. В ответ на вопрос, готова ли она к столь длительному переходу, нубийка смерила меня таким испепеляющим взглядом, что я предпочел не развивать тему.

— Мне не нужна нянька, — повторила она.

Затем, правда, немного смягчилась и сказала, что ей приятно наблюдать такую заботу с моей стороны, но не стоит перегибать палку. Более того, Бастет отдала мне тяжелый пластинчатый доспех и шлем-шишак Азамата, несмотря на мои категорические возражения. Носить эти вещи на солнцепеке пустыни оказалось невыносимой пыткой. Уже спустя четверть часа все тело покрывалось отвратительным и липким потом. Уверен, если кому-то в тот момент пришла идея выжать меня, то наполнилось бы целое ведро.

На рассвете пятого дня они отбыли на запад — Бастет, Себекхотеп, Ибинару, Ясмах-Нирари и еще пятеро. Лагерь сильно опустел и напоминал полузаброшенный перевалочный пункт. В нем, не считая меня, Гасана и Тарару с Ранаи, осталось не более десяти человек, включая Архальбу и обоих ассирийцев. И хотя я уже в первый день нашей вынужденной разлуки начал скучать (а больше даже переживать), осознание того, что это лучшее время для продолжения моих поисков слегка облегчало душу.

Откладывать я не стал, приступив к решению в тот же день, когда отряд Бастет скрылся за горизонтом.

Омыв лицо холодной водой и пристегнув к поясу меч, я вышел из шатра. Надевать шлем с доспехом, разумеется, не стал. Солнце находилось прямо в зените, укорачивая и без того малочисленные тени оазиса. Я почувствовал, как без всяких доспехов начинаю покрываться легкой испариной.

«Правильно сделал, что ограничился египетской юбкой».

Да, это уже была настоящая египетская юбка из белоснежной ткани, приятно облегающей тело. А не то недоразумение, во что превратилась некогда красивая туника. Из палатки справа доносился громкий храп. Очевидно, вчера вечером Гасан приступил к поглощению своей еженедельной нормы вина и сейчас хорошенько отсыпался. Я решил его не беспокоить и направился на поиски ассирийцев в одиночку. Да, в этом имелась определенная доля риска, но даже если дело и дойдет до рукопашного боя, против двух матерых головорезов один Гасан все равно не выстоит. Меня в расчет брать не стоит.

Насвистывая под нос энума элиш[1], я стал медленно спускаться вниз по склону, взбивая песок ногами, обутыми в кожаные сандалии. Песчинки периодически заползали внутрь, неприятно покалывая кожу. Верблюды, уже полностью освобожденные от тюков с награбленным добром, расслабленно валялись в тени пальм и дремали. Лишь некоторые из них подозрительно косились на Ранаи, продолжавшего вывешивать новые куски мяса для вяления и сушки. Я усмехнулся.

«Интересно, какого бедолагу я съел несколько дней назад?».

Завидев меня, Ранаи приветственно вскинул руку и прокричал:

— Да благословят боги ваш день, господин!

Я улыбнулся и кивнул, продолжая огибать озеро. Ранаи вернулся к своему занятию.

Проходя мимо озера, мне на глаза бросилась та самая бочка, в которой раньше сидел осужденный на смерть разбойник. Сейчас она была пуста. Небольшая волна воспоминаний накрыла меня, но тут же отступила.

«Вроде это было не так давно, но с тех пор случилось столько событий, что