В толпе, выползающей из кино, среди телогреек, тулупов ишинелей он вдруг заметил плюшевую шубку. Пружинистые ноги Ринго Кида сразуобмякли – Людочка Гулий! Повернулась в профиль – носик, челочка, губки!Заметила! Неужели покраснела? Перебросила тяжелую косу со спины на грудь. Какойвызывающий смех!

– Мальчики, смотрите, фон Штейнбок, кажется, воображаетсебя Ринго Кидом!

Ребята подошли к багровому фон Штейнбоку. Поп, Рыба и Сидор.

Прелестная издевательница стояла в отдалении с подругой инасмешливо хихикала. Стыд, сладкая истома, смутная догадка – неравнодушна! Чутьли не понос – от волнения!

– Боков, че в школу не ходишь? – спросил Рыба.

– Завтра контрошка по алгебре, Толяй, – сказалПоп.

– Але, Бок, ты чего тренировки пропускаешь? Сачкуешь,салака? – Сидор дружески ткнул Толю, цыкнул слюной в сторону, подмигнул.

Толя видел по глазам ребят, что они все знают про арестматери и теперь, как ни странно, его одобряют.

– На тренировку приду, – сказал он, отчаянновызывая на помощь образ Ринго Кида, горбясь, кладя руки в карманы и независимопроходя вперед. – А на контрольную я положил.

Отлично прошел мимо «утешителей» – смелый, уверенный,независимый. На Людку произвело – даже варежку раскрыла!

– Фон Штейнбок! – услышал он за спиной еенасмешливый, однако чуть-чуть обескураженный голос. Это была попытка вернутьсебе превосходство: не забывай, мол, кто мы, а кто ты – фон, мол, да еще иШтейнбок!

В дверях он поднял воротник и закурил. Отлично получилось!Краем глаза заметил, как вспыхнуло мгновенным восхищением лицо Людмилы. Да,она, конечно, к нему неравнодушна, а он еще больше ее любит, хотя и знаетсейчас, что она сволочь.

Дикий ветер хлестал вдоль Колымского шоссе, вдоль длинногоряда добротных каменных, настоящих городских домов, где жили семьи офицеровМВД. Здесь временами возникала иллюзия большого города.

Здесь образ Ринго Кида померк. Здесь в своем хлопающем наветру долгополом черном пальто Толя фон Штейнбок вообразил себя городскимюношей начала века, товарищем молодого Маяковского, поэтом-футуристом. «Я сразусмазал карту будней, Плеснувши краску из стакана! Я показал на блюде студняКосые скулы океана!» Кожа покрылась пупырышками восторга.

Увы, город кончался сразу за углом, а там начиналасьмешанина бараков, заборов, вышек, и там, Толя вспомнил, за желтым забором в трироста находилась магаданская тюрьма «Дом Васькова», где сейчас сидела его матьи куда ему завтра нести передачу.

От тоски и предчувствия завтрашней процедуры заболел живот.Толя прислонился к перилам ярко освещенной витрины продмага. Красивая горкаконсервов, сало «лярд», последняя улыбка ленд-лиза. За стеклом колготела толпа.

А вот если бы он сейчас зашел в этот магазин в своей курткес двумя рядами железных пуговиц, с патронташем на бедрах, с предупреждающей –осторожно, не суйтесь, ребята! – улыбкой на лице, он – Ринго? Там все быпросто остолбенели, все эти офицеры и офицерши, нелепые и кургузые. А если быон подошел к воротам «Дома Васькова», где мы, родственники, ждем очереди напередачу и заглядываем в лицо каждому вертухаю? Он ждать бы не стал! Он заложилбы под ворота пакет динамита, а потом ворвался бы внутрь и освободил бы всехзаключенных! Честное слово, Ринго Кид один справился бы со всей охраноймагаданского узилища, с этими кривоногими «ваньками», неуклюжими, глупыми, сзамерзшими соплями под носом. С удовольствием воображаю встречу Ринго Кида скапитаном МГБ Чепцовым! Да что там говорить, десяток-другой «ринго кидов» кчертовой матери распотрошили бы всю жандармерию Магадана, всю «вохру», весь«усвитл», все «олпы», «буры», «урчи» и освободили бы всех!

Вихревые картины воображения были прерваны ласковым женскимголосом:

– Боков Анатолий? Здравствуйте! Толя вздрогнул и увиделперед собой освещенную витриной молодую красивую офицершу.

Она была в куньей шубе и оренбургском платке. Круглое еелицо с живым румянцем и веселыми глазами было бы совсем красиво, если бы неподбородок, почти уже оформив-шийся для провинциального величия. Толя впервыевстретил на улице эту молодую начальственную даму, которая преподавала в ихшколе французский язык. Узнав, совсем смешался, потому что не помнил ееотчества, так как занимался в английской группе.

– Полина Игнатьевна, – весело и дружелюбноподсказала дама и вдруг взяла мальчика под руку. – Проводите меня немного,молодой человек.

Они пошли по мосткам, и она опиралась на его руку. ФонШтейнбок впервые вел под руку даму!

– Как хорошо, что я вас встретила, Толя. Я как разсобиралась послать за вами. Ведь я секретарь школьного парткома.

Она все время поворачивала к Толе свое лицо и оченьвнимательно смотрела, как бы изучала.

– Бедный мальчик, – вдруг сказала она таким хорошимголосом, что Толя чуть-чуть постыдно не заплакал. – Вы общественник,волейболист, – сказала она уже более официально, но все равно оченьсердечно.

– Баскетболист, – поправил Толя.

– Вы не лишены способностей, я навела справки. В классеу вас есть определенный авторитет. Вы приняты в комсомол. «Знала бы она прозначок!»

– Толя, почему вы прекратили посещать школу? Я читалаваши сочинения, искренние, патриотические. Вы советский юноша, Толя! В нашейстране есть принцип – «сын за отца не ответчик».

Произнося эти фразы, дама как-то странно жестикулировала,рисуя то одной рукой, то двумя или овалы, или квадраты с закругленными углами.

– А разве яблоко от яблони далеко падает? –спросил Толя. – Мне еще в третьем классе учительница напомнила про яблоки.

– Ах, Толя! – пылко воскликнула дама. – Этобыл плохой педагог! Она плохо изучила труды товарища Сталина!

Путь их был недолог, и вскоре они остановились возленормального городского пятиэтажного дома. В окнах было уютно и празднично, а изкакой-то форточки долетала милая писклявая песенка Зои Рождественской:

Подари ты мне и солнце, и луну,

Люби меня одну!

– Не надо ожесточаться и замыкаться отколлектива. – Дама крепко пожала Толину руку. Шуба ее чуть приоткрылась, иоттуда, из глубины пахнуло крепчайшими сладкими духами, большой теплой грудью.

Фон Штейнбок слегка вздрогнул от неожиданного острогожелания. Это не прошло незамеченным. Дама еле заметно усмехнулась.

– Все будет хорошо, – с теплотой совсем уженеобыкновенной произнесла она. – Я провентилировала, навела справки… Мойсупруг…