рекомендации и настоянию Кальтенбруннера. Свое решение он объяснил несправедливым Версальским договором, массовой безработицей и неудачами в карьере. В 1934 г. в звании сержанта он прошел практику в концлагере Дахау, в следующем году начал работу в отделе «Евреи» Главного управления СД, где стал экспертом по проблемам сионизма. По его собственной оценке, он был человеком «неэмоциональным и объективным». Ханна Арендт (Arendt, 1965) назвала его случай «банальностью зла» (фраза, о которой она потом пожалела). Она считала, что нравственно «он не осознавал, что делает». Это было не так. Эйхман был явным антисемитом, изучение «еврейского вопроса» и его возможных решений привело его к последней черте. Хёсс, комендант Освенцима, вспоминал их беседы во время войны:

…даже когда мы оставались наедине, выпивали и непринужденно болтали, даже когда он был в самом добродушном настроении, он и тогда не скрывал, что его самое заветное желание — уничтожить каждого еврея, который попадет в его руки. Он говорил: безжалостно и хладнокровно мы должны уничтожить их, и как можно быстрее. Ибо даже за малейшую уступку в этом деле нам придется дорого заплатить в будущем (Höss et al., 1978: 105).

Своим знакомым Эйхман часто повторял, что евреи ни на что не годны, кроме как быть рабочими, да и то на тяжелый физический труд способны лишь 20–25 % из них. Дитер Вислицени (о нем расскажем позже) говорил:

Он не был аморальным, потому что был лишен даже самого понятия морали, он был холоден как лед. Когда в феврале 1945 г. мы обсуждали свою судьбу после проигранной войны, он сказал, что «с улыбкой прыгнет в могилу», так как он «с особым удовлетворением сознает», что «на его совести около 5 млн евреев». Это ему «и счастье, и награда» (Trials of the War Criminals, 1946: VIII).

«Холодный как лед» означает беспощадность, а не манеру держаться. На суде Эйхман прибегал все к тем же банальным оправданиям, ссылаясь на долг и слепое исполнение приказов. Но часто он сам брал инициативу в свои руки. Он возражал против депортации сербских евреев, его коллега оставил запись в протоколе: «Эйхман предложил их расстрелять». В 1942 г. он не соглашался с депортацией иностранных евреев из Венгрии. Лучше, сказал он, немного подождать, а потом покончить с 700 тысячами венгерских евреев одним махом. И в том, и в другом случае его советы были приняты к исполнению. Немецкая бюрократия не была построена по принципу единоначалия: она была гибкой и давала простор для инициативы сотрудников (см. Losowick, 2000).

Рассмотрим, как проводились депортации на примере одной страны. Два нациста с безупречным прошлым работали бок о бок с Эйхманом, организуя депортацию венгерских евреев. Эдмунд Веезенмайер крупный чиновник из Министерства иностранных дел, был католиком родом из Нижней Франконии (Бавария). Он читал лекции по экономике и был успешным предпринимателем. Будучи радикальным националистом, вступил в НСДАП в 1932 г. В 1933 г. начал дипломатическую карьеру под эгидой СС. Дослужился до чина оберфюрера. Был ключевой фигурой в переговорах с венгерским правительством о массовой депортации евреев. Он докладывал по начальству: «Евреи — наш враг № 1. 1 миллион 100 тысяч евреев — это все саботажники, и они могут навредить нам не меньше, чем большевики». Крупной фигурой из СД был обергруппенфюрер СС Отто Винкельман. Он родился в Шлезвиг-Гольштейне в семье чиновника. В 1923 г. еще студентом он воевал с французами в Руре, отбыл тюремное заключение. Будучи консервативным националистом, вступил в нацистскую партию в 1932 г., когда ему было 28 лет. Дитер Вислицени возглавлял венгерский сектор в отделе «еврейской эмиграции». Родился в 1911 г., вступил в НСДАП в возрасте 22 лет, в 23 года стал членом СС и СД. Их подчиненные, такие личности, как Бургер, Грелль, Гюнше, Крумей, Новак и Спринц, были «старыми борцами» или «молодыми нацистами», воевали во фрайкорах, участвовали в личных стычках в Германии или Австрии (Крумей был исключением; родом из Судет, он стал националистом в середине 1930-х, потом вступил в нацистскую фронтовую организацию). Депортации в Венгрии были доверены самым надежным людям, как и во всех странах оккупированной Европы. Все исполнители были идейными нацистами, а их усердие вознаграждалось стремительной карьерой. Их роднило многое с административной элитой концентрационных лагерей: целеустремленность, эффективность, последовательность, идейная непреклонность, жажда «морального очищения». Все это означало гарантированную смерть каждому еврею или большевику. Как пишет Яков Лозовик, это была элитарная организация, которой была доверена всемирно-историческая миссия, они были борцами за идею, а не банальными бюрократами. Они знали, что делают, и были готовы сражаться до последней капли крови (Losowik, 2000: 8).

Оккупационная администрация и офицеры полиции руководили расстрелами на местах. Это были убежденные нацисты, в прошлом до переворота — часто штурмовики. В отличие от кабинетных убийц, они принимали участие в кровавых бойнях и с гордостью истинного расиста повторяли: «Мы раса господ, и даже самый бедный немецкий рабочий расово и биологически в тысячу раз превосходит местное население». Это сказал Эрих Кох, гауляйтер Восточной Пруссии с 1920-х гг., назначенный потом рейхскомиссаром Украины. «От евреев мне ничего не надо, кроме того, чтобы они исчезли» — это сказал Ганс Франк из Бадена, ветеран фрайкоров, адвокат, рейхскомиссар Министерства юстиции, генерал-губернатор Польши. Йозеф Бюркель был немного человечнее, чем его соратники. Родом из Рейн-Пфальца, сын мастерового, ветеран фрайкоров, учитель, с конца 1920-х гг. партийный функционер. Он был консервативным, законопослушным нацистом. В 1938 г. был назначен гауляйтером Вены, пытался защитить евреев от диких погромов и грабежей. Но когда узнал, что это воля Гитлера, тут же изменил свои взгляды. Слово фюрера было для него законом.

Эрих фон дем Бах-Зелевски был генералом и командующим полиции на Востоке. Родился в Померании, в юнкерской семье, участвовал в Первой мировой войне, воевал во фрайкорах, служил в армии Веймарской республики. Завороженный личностью Гитлера, ушел в отставку и в 1930 г. вступил в НСДАП в возрасте 31 года. В следующем году присоединился к СС. 12 лет был депутатом нацистского рейхстага, участвовал в операции по устранению Рёма, быстро продвигался по службе в СС и гестапо, заслужил особую благосклонность Гитлера: «Доверяю тебе стереть коммунистическую оппозицию в порошок». После одной операции айнзацгруппы с удовлетворением отметил: «Теперь в Эстонии не осталось ни одного еврея». Впоследствии он ликвидировал Варшавское гетто. Но и у него были сомнения. В 1941 г. Гиммлер наблюдал за экзекуцией, проводимой айнзацгруппой. Он нервничал, вздрагивал при каждом залпе и отводил глаза. Когда дело было сделано, Бах-Зелевски не сдержался и сказал:

Рейхсфюрер, мы расстреляли только сотню человек, а теперь