геноцида преследовались по суду и, вероятно попали в мою выборку как члены НСДАП или СС. Принадлежность к партии и к карательным органам была важным отягчающим обстоятельством на послевоенных судах. Союзники рассматривали СС как преступную организацию. В 1945 г. эсесовцы легко вычислялись и шли под суд, потому что имели характерную татуировку. Тем не менее я не нашел в судебных архивах дел, где приговор автоматически выносился по факту принадлежности к нацистским организациям, это могло лишь усугубить суровость приговора.

В таблице 8.6 информация представлена последовательно. Указан процент тех, кто вначале принадлежал к одной категории, а потом переместился в другую. Ранняя карьера указана в левой части таблицы, более поздняя — в правой. Стартовая точка — Первая мировая война. В представленной выборке 89 %, родившихся между 1875 и 1900 г., — участники Первой мировой войны.

Процент совпадает с выборкой Броудера (Browder, 1996: 138) по офицерам СД, и он значительно выше, чем средний по Германии 81 % (Winter, 1988: 27, 30). Такая высокая цифра может означать и прилив патриотических настроений, а патриоты, умеющие обращаться с оружием, быстро превращались в радикалов. Среди немцев, рожденных до 1901 г., 30 % воевали во фрайкорах (а также 30 % австрийцев и 24 % рожденных после 1901 г., слишком молодых для участия в войне). 3,5 % из 11,1 миллиона уцелевших немецких ветеранов могли служить во фрайкорах. Таким образом, ветераны движения занимались политическими убийствами задолго до того, как они стали нацистами.

ТАБЛИЦА 8.6.

Карьеры нацистских преступников (включены только рейхснемцы, австрийцы и этнические немцы-беженцы)

Примечание. Стрелка означает переход группы преступников от одной активности к другой. Что есть «Да — 50 %» в первой колонке и «Да — 20 %» во второй говорит о том, что 20 % из предыдущих 50 % перешли в новое качество (деятельность). «Все “да”» означает общий процент всех, вошедших эту категорию. Ч означает число индивидуумов в каждой группе, по которой собрана информация.

Две трети боевиков фрайкоров были активистами нацистского движения до 1933 г. В трех возрастных группах 57, 71 и 64 % (65 % в среднем) были «старыми» и «молодыми» нацистами. 71 % и 55 % во всех группах стали потом кадровыми нацистами. Таким образом, большинство были явными сторонниками нацизма и на каждой переходной стадии были избыточно представлены те, кто проявил себя в раннем насильственном экстремизме или нацистской активности. В биографиях нацистских преступников прослеживаются все признаки последовательной радикализации. Алгоритм несколько меняется, когда мы рассматриваем понятия «насилие» или «фанатизм». В эту категорию вошли лишь 37 %, а в двух из трех возрастных групп «ярые фанатики» дали меньший процент «кадровых нацистов», чем можно было ожидать. Возможно, что к геноциду вели две дороги: по одной шли нацисты на государственной службе, по другой — фанатики идеи, головорезы и насильники. По моим вычислениям, две трети рейхснемцев, австрийцев и немецких беженцев могут быть квалифицированы как убежденные нацисты, и более трети из них проявили себя как насильники или слепые фанатики. Этих людей ждали суровые послевоенные приговоры. Многие из технического персонала больниц и врачей программы Т4 нацистского прошлого не имели, зато они раньше многих были задействованы в актах государственного геноцида. Попавши в такой капкан, они уже не могли из него выбраться. Это становилось карьерой.

В таблице 8.7 отображена прямая и закономерная связь между биографией и карьерой. Почти все высокопоставленные нацисты принадлежали к когорте «старых бойцов». Более половины солдат и унтер-офицеров стали нацистами лишь во время войны. Большинство унтер-офицеров времен войны были «старыми бойцами» или «молодыми нацистами». Рядовые, вступившие в партию во время войны, назывались «молодняком». Тут снова видна иерархия: лишь нацисты со стажем отдавали приказы.

Таблица 8.8 содержит информацию о вдвое большем числе нацистских преступников, чем таблица 8.1; по трем возрастным группам в ней на 6-11 % меньше «старой гвардии» и «молодых нацистов». Вероятно, что те, по которым я собрал наибольшую информацию, были самыми кровавыми палачами. Если это так, то моя оценка тех, кого вообще можно назвать нацистами, должна быть снижена до 55–60 %, третья часть из которых была фанатична и вовлечена в кровавые репрессии.

ТАБЛИЦА 8.7.

Соотношение нацистов по воинским званиям

(исключительно рейхснемцы, австрийцы и немецкие беженцы)

Примечание. Типы нацистов, разделенные по дате вступления и возрасту, первыми присоединились к нацистским организациям для совершеннолетних (НСДАП, СА, СС, нацистские фронтовые организации в других странах).

Из таблицы 8.8 видно, что одни лишь «старые бойцы» составляют 44 % всей выборки. Взрослые нацисты военного времени составляют 29 %, а вот в категории «новички» их совсем немного (в основном это были освобожденные этнические немцы и женщины). В выборке преобладают убежденные нацисты со стажем, поднимавшиеся в своей карьере от меньшего уровня насилия к большему. Лишь 10 % совершивших преступления были сторонниками левых, либеральных или центристских партий. Несомненно, что большинство голосовало именно за эти партии, а некоторые (хотя и немногие) утверждали, что восприняли эти идеи от своих родителей и близких. Из политических партий эпохи Веймарской республики лишь правая Немецкая национальная народная партия (DVNP) дала большой процент военных преступников. Это свидетельствует о том, что значительная часть немецкого политического истеблишмента была относительно непричастна к военным преступлениям.

ТАБЛИЦА 8.8.

Типы нацистов по возрастным группам (только рейхснемцы, австрийцы и этнические немецкие беженцы)

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Собранные данные еще раз подтверждают изначальный тезис: люди, совершившие бесчеловечные преступления, вышли из социальных слоев, поддержавших нацизм. Лишь немногие пришли из сельского хозяйства и промышленности, где политическое движение возглавляли традиционные левые и правые партии, где классовые конфликты вытесняли идеи национализма. В значительно большем количестве пополняли ряды работники строительной промышленности, сферы обслуживания и государственные служащие; средний класс был представлен в основном специалистами и администраторами. Самыми беспощадными военными преступниками среди лагерной охраны и полиции безопасности были этнические немцы, жившие на аннексированных территориях и в угрожаемых приграничных зонах. Профессия и место проживания закономерно предопределяли их приверженность радикальному нацизму. Мы вправе предположить, что эти преступники были убийцами по идеологически мотивам, хотя эта мотивация подкреплялась и другими соображениями, о которых мы поговорим в следующей главе. Многие преступники сформировали свои взгляды в институциональных и профессиональных субкультурах, где полицейское насилие, дискриминационные законы, расовый отбор считались панацеей от всех болезней общества задолго до эпохи геноцида. Приблизительно две трети вошедших в выборку были закоренелыми нацистами, чья профессиональная карьера вела их по пути все возрастающего насилия. Нацисты не испытывали дефицита кадров, в их распоряжении была сплоченная группа беспощадных, идеологизированных убийц. Их кровавые карьеры