Вот тогда верховные правители всерьез заинтересовались юным балкором и приблизили его к себе, а нынешний безымянный соггор, тогда еще занимающий пост верховного наставника, позволил Десу изучить какую-то реликвию, якобы принадлежащую Энраилл.

— Прикасаясь к плоти, — Кейел, возможно, неосознанно приподнял наши руки, демонстрируя ребятам прикосновение, — балкоры могут принять чужой облик, а долго контактируя с вещами, они, как и Аня, могут видеть их воспоминания, а может, даже чуть больше. После изучения той реликвии Дес едва не погиб, но отчего-то сразу сообщил, что Аклен и Ил в самом деле связаны с великим архимагом. Как — объяснить не смог, но был уверен, что связаны.

— Чуть не погиб… Из-за чего? — спросила я нахмурившись. Наставник передал нам какие-то вещи и сказал, что они помогут. Если это те же реликвии, то хотелось бы знать хотя бы приблизительно, что меня ждет.

— Меланхолия, — протянул Кейел, убирая свободной рукой волосы за уши.

— Шутишь, Вольный? — округлила глаза Елрех, вытягивая голову. — Кто же умирает от такой ерунды?

— Балкоры умирают, милая фангра, — слабо улыбнулся Кейел, но печаль в глазах не исчезла. — Дес долго ничего не ел и потерял тягу к жизни. В свою очередь, я стал терять наставника в его лице. Он с каждым днем становился бесполезным для меня, а замену ему найти не удавалось.

— И что ты сделал? — Рогатый склонил голову набок; белый хвост замер.

— Сидел у его кровати и вслух читал все, что мы нашли о сокровищнице. В какой-то момент ему становилось лучше, он увлекался загадками и тайнами. В итоге оклемался и сразу же сказал, что историю Аклен и Ил нужно изучить подробнее. Во всех легендах мы нашли упоминание только об одной тайне — тайна, ради сохранения которой Ил убила Аклена, а затем покончила с собой. После этого я почувствовал, что мы на правильном пути и мне пора уходить, но задержался ненадолго, когда Дес попросил еще реликвию на изучение.

— Почему раньше балкорам не давали их? — с осуждением полюбопытствовала Ив, поерзав на пятой точке.

— Другие балкоры не имели такой тяги к знаниям, как Дес, а такая же слабость при них оставалась. Никто не рисковал ими и реликвиями.

— Это трудно, — вмешалась я поежившись. Сердце сжалось, затаилось и словно подбиралось к горлу. — Иногда снятся кошмары, после которых бросает в дрожь и которые хочется быстрее забыть. Эти воспоминания… Ив, они сильнее кошмаров. Живее, словно все наяву. — Опустила голову и стала рассматривать складки на штанах, лишь бы не возвращаться в пережитое не так давно. — Все увиденное становится частью тебя, и отделаться от беспокойства и тоски так просто не получается.

Наступила тишина, которую нарушала тихая грызня засыпающих волков, воркование Феррари, сидящей за моей спиной и согревающей не хуже печи, и треск костра. Кейел внезапно склонился ко мне, дотянулся губами до макушки головы, поцеловал, а затем проговорил:

— Последняя реликвия не несла для моей миссии никакой ценности, а вот Дес перестал говорить и стал бояться замкнутых пространств. С ним работали целители, но помогали слабо. А потом он услышал, что я ухожу и, видимо, страх потерять единственного друга притупил все остальные. Он обнимал меня и без утаиваний сожалел, что не может удержать рядом. С детства его окружали няньки, но он был одинок. Жаловался: поговорить не с кем, все сторонятся, а одиночество утомляет. Он часто находил в этом наше сходство. Тогда мне было все равно, но я понимал, что Дес никогда не навредит никому, если ему не прикажут соггоры, или проявленная жестокость не спасет север. А уже в теплых регионах я пустил слух о связи Аклен и Ил с архимагом, и довольно скоро гильдия разбойников оживилась, рыская на месте, где считается, что Ил сбросилась со скалы. В пещере под этой скалой и нашли их ис’сиары, карты и подсказку.

— А затем Стрекоза обчистила верховного разбойников, — вспомнила я.

И снова наступило затишье, во время которого Елрех прижималась щекой к задумчивому Роми, а я, закрыв глаза, погладила шершавую кожу рук Кейела. Ив долго не выдержала и ожидаемо взъелась:

— У этого балкора все задатки озлобленного колдуна! — Отставила кружку, потерла красные щеки, глядя на костер, а затем обвинила: — Ты виноват, что мы упустили его! Ты должен был убить его, а не бежать с севера!

— Мы можем ошибаться, — нахмурившись, произнес Кейел.

— Он подставил Асфи, — поддержав Ив, протянул Роми, — и наставник открыто сказал тебе, что балкор собирается убить ее в полнолуние. Тогда, когда равнодушие Луны имеет особую силу, а ее память особенно внимательна к деталям. В такие ночи проводят самые ответственные ритуалы. — С укором посмотрел на Кейела. — Куда подевалась твоя внимательность, Вольный?

Кейел сглотнул и непривычно ссутулился, будто прямо сейчас терял внутренние силы. Наверное, ему плохо от мысли, что он сам привел Десиена к запретным знаниям. А ведь Вольный утверждал, что у него нет друзей, но история с городским защитником заметно ударила по нему. Он считал Десиена другом, доверял ему.

Хотел доверять…

— А если не он мой враг, — как-то неуверенно оправдался Кейел зажмуриваясь.

— И пусть колдун разгуливает в таком случае? — Уши Ив дернулись, а сама она оскалилась. Подтянула к себе ноги, усаживаясь удобнее, и стала отчитывать: — Чем же ты был занят все это время, если упустил явную очевидность у себя под носом? У него имелось все под рукой, он мог принять облик какой-нибудь ведьмы и обучиться ее знаниям! Ты каждый день у балкора отсиживался и ничего о нем не выяснил! Чем была забита твоя голова?! И ты Вольный, ты должен прежде всего…

— Заткнись!

Ив испуганно вздрогнула от неожиданно громкого приказа, а я прочистила горло. Так и голоса можно лишиться за один крик. На мгновение во мне очнулось смущение, но я постаралась взять в руки и себя, и силу, рвущуюся огнем ненависти наружу. И тише напомнила:

— С самого начала мы навязались к Кейелу в спутники. Сейчас он скомандовал уходить — мы ушли. По доброй воле ушли. Ив, хочешь вернуться и убить балкора — вернись и убей сама, но Кейел лично тебе ничего не должен. В принципе, как и каждому в Фадрагосе. Мне кажется, это все вы ему нехило задолжали. И если бы не моя дурацкая просьба, — взглянула на Роми, приподнимая подбородок, — метка подчинения все еще была бы на твоей груди. Имейте совесть, ребята, и не наглейте. Есть предложения — предлагайте, а обвинения… — Заозиралась и указала в сторону. — Мне хватит сил, растопить вам снега, и обвиняйте тогда отражение в луже. Проверяла лично, это здорово вправляет мозги и отрезвляет.

Вскочила, стараясь не смотреть на Кейела и Елрех. Вслед донесся вопрос хриплым голосом:

— Куда ты?

— По нужде, — без заминки ответила и поманила к себе Феррари.

Этой ночью мы не перекинулись больше ни словом о севере и делах. Я засыпала, расположив голову на бедрах Кейела и наслаждаясь осторожными прикосновениями — он перебирал мои волосы, иногда гладил плечо, сжимал его. Несколько раз будил меня, и я в полудреме прикладывала руку к стылой земле, желая увидеть мир. Духи летели под землей, немного над ней, играли с легким ветром, показывая мне жизнь: корни деревьев; корешки трав, крепко спящих и терпеливо ожидающих хоть немного тепла; пушистых шиншилл, копошащихся в теплых норках; преследователей с ручными волками, передвигающихся в ночи неспешно, тихо и аккуратно. Последних я «увидела» во время четвертой проверки. Вздрогнула; дремота мгновенно исчезла. Я приподнялась, упираясь руками в помятое, не особо спасающее от холода покрывало и осмотрелась. На небе все еще мерцали звезды, костер горел приглушенно, слабо. Девушки спали, а Роми, обнимающий Елрех, приподнял голову и следил за мной и Кейелом. Я нахмурилась и кивнула ему приветствуя. Уселась удобнее и стала растирать щеки. Холод проникал под одежду, не позволял расслабиться. Может, снять сапоги? Неоднократно ведь проверяла, что так легче.