— Никогда не спите, доктор? — спрашивал я.

— Не больше, чем вы, — отвечал он.

Около девяти доктор провожал меня в комнату Кристины иоткрывал дверь. Мы оставались наедине. Я всегда находил ее в одном и том жекресле у окна. Я ставил рядом стул и брал ее за руку. Она едва осознавала моеприсутствие. Потом я начинал читать ей отрывки рассказа, написанные для неенакануне. Каждый день я начинал читать сначала. Иногда я останавливался и,подняв глаза, с удивлением видел подобие улыбки на ее губах. Я проводил с нейвесь день, ближе к вечеру снова приходил доктор и просил меня уйти. Потом яблуждал по пустынным улицам под снегопадом, возвращался в гостиницу, ужинал,поднимался к себе в номер и продолжал писать, пока усталость не валила меня сног. Дни утратили название.

На пятый день, как повелось, я вошел утром в комнату к Кристинеи увидел, что кресло, где она обычно сидела, пустует. Я встревоженно принялсяозираться и нашел ее скорчившейся на полу. Она сидела, съежившись в углу,обнимая руками колени, с лицом, залитым слезами. Заметив меня, она улыбнулась,и я понял, что она узнала меня. Я встал на колени рядом с Кристиной и обнял ее.Наверное, я никогда не был так счастлив, как в те жалкие мгновения, когда яощущал ее дыхание на своем лице и видел, что в ее глазах сияет частица прежнегосвета.

— Где ты был? — спросила она.

В тот день доктор Санхуан разрешил мне вывести Кристину начасовую прогулку. Мы дошли до озера и сели на лавку. И Кристина началапересказывать мне свой сон, историю девочки, которая жила в темномгороде-лабиринте. Улицы и дома города были живыми и питались душами своихобитателей. Во сне, как в рассказе, который я читал ей день за днем, девочкеудалось спастись. Она очутилась на пристани, вдававшейся в бескрайнее море.Девочка шла рука об руку с незнакомцем без имени и лица, который спас ее итеперь провожал до конца деревянного настила над водой, где кто-то ждал ее.Кто-то, кого ей ни разу не удалось увидеть, поскольку сон, как и мой рассказ,оставался неоконченным.

Кристина смутно вспоминала «Виллу Сан-Антонио» и доктораСанхуана. Она смутилась, рассказывая, что ей показалось, будто на прошлойнеделе доктор сделал ей предложение. Время и пространство смешались в еепредставлении. Иногда Кристине чудилось, что ее отец лежит в одной из палат иона приехала навестить его. Минутой позже она не могла вспомнить, как очутиласьв санатории, а порой даже не задумывалась об этом. Кристина вспоминала утросвоего таинственного исчезновения и что я ушел покупать билеты на поезд. Новременами ей казалось, что это произошло вчера. Иногда она путала меня сВидалем и просила прощения. Случались мгновения, когда ужас искажал ее лицо идрожь сотрясала тело.

— Он приближается, — говорила она. — Я должнаидти. Пока он тебя не увидел.

Тогда она погружалась в продолжительное молчание, переставаяосознавать мое присутствие и окружающий мир, словно нечто увлекало ее вотдаленное и недоступное место. Шли дни, и я начал постигать печальную истину,что Кристина потеряла рассудок. Надежда, вспыхнувшая в первый миг, обрелапривкус гречи. Возвращаясь на ночь в свою келью в гостинице, я поройчувствовал, как в душе разверзается знакомая бездна мрака и ненависти,оставшаяся, как я думал, в далеком прошлом. Доктор Санхуан, наблюдавший за мнойстоль же терпеливо и внимательно, как за своими пациентами, предупреждал, чтоподобное произойдет.

— Вы не должны терять надежду, друг мой, — внушалон. — Мы делаем большие успехи. Поверьте.

Я послушно соглашался и приходил день за днем в санаторий,чтобы повести Кристину на прогулку к озеру, выслушать путаные обрывки еевоспоминаний, которые она повторяла десятки раз, но каждый день открывала ихдля себя заново. Кристина каждый день спрашивала, где я был, почему не вернулсяза ней, почему оставил одну. Каждый день Кристина смотрела на меня из глубиныневидимой своей клетки и просила обнять. И каждый день, прощаясь, онаспрашивала, люблю ли я ее, и я неизменно отвечал:

— Я всегда буду любить тебя. Вечно.

Однажды ночью меня разбудил громкий стук в дверьгостиничного номера. Было три утра. Плохо соображая, я дотащился до двери иувидел на пороге одну из медсестер санатория.

— Доктор Санхуан просил меня привести вас.

— Что случилось?

Через десять минут я входил в санаторий «Вилла Сан-Антонио».Крики были слышны даже в саду. Кристина заперлась у себя в комнате. ДокторСанхуан, выглядевший как человек, не спавший неделю, с помощью двух санитаровпытался выбить дверь. Было слышно, как Кристина внутри кричит и бьется о стены,опрокидывая мебель и сокрушая все, что попадалось на пути.

— Кто с ней в комнате? — спросил я, похолодев.

— Никого, — отвечал доктор.

— Но она с кем-то разговаривает, — возразил я.

— Она одна.

Прибежал охранник с толстым металлическим ломом.

— Вот все, что есть, — сказал он.

Доктор кивнул. Охранник вогнал лом в щель замка и принялсяего ломать.

— Как она ухитрилась закрыться? — спросил я.

— Не знаю.

Впервые я заметил тень страха на лице доктора, избегавшегосмотреть мне в глаза. Охранник почти доломал замок своей железкой, как вдруг поту сторону двери воцарилась тишина.

— Кристина? — позвал доктор.

Ответа не последовало. Дверь наконец подалась и резкимтолчком распахнулась внутрь. Я устремился вслед за доктором в помещение,погруженное в темноту. Окно стояло нараспашку, и ледяной ветер гулял покомнате. Стулья, столы и кресла были перевернуты и поломаны. Стены покрывалипятна, которые в первый момент я принял за беспорядочные мазки черной краски.Но это была кровь. Кристина исчезла.

Санитары выбежали на балкон, обшаривая глазами сад в поискахследов на снегу. Доктор озирался по сторонам, высматривая Кристину. Неожиданномы услышали смех. Он доносился из ванной комнаты. Я бросился к двери ванной иоткрыл ее. Пол россыпью покрывали битые стекла. Кристина сидела, привалившись кчугунной ванне, точно сломанная кукла. Руки и ноги у нее кровоточили, покрытыепорезами и ранками, из которых торчали острые края стекол. Ее кровь все ещестекала по трещинам, паутиной затянувшим зеркало, разбитое ударами кулаков. Яобнял Кристину и поймал ее взгляд. Она улыбнулась.

— Я его не пустила, — сказала она.

— Кого?

— Он хотел, чтобы я забылась, но я его не пустила, —повторила она.

Доктор встал на колени рядом со мной и осмотрел порезы ираны на теле Кристины.

— Пожалуйста, — пробормотала она, отстраняясь отменя. — Не сейчас.

Один из санитаров побежал за носилками. Я помог им уложитьКристину и держал за руку, пока ее несли в амбулаторию. Там доктор Санхуансделал ей укол транквилизатора, почти мгновенно погрузивший ее вбессознательное состояние. Я оставался около Кристины и смотрел в глаза, покаее взгляд не превратился в пустое зеркало. Тогда медсестра взяла меня за локотьи деликатно выпроводила из кабинета. Я застыл посреди коридора, в темноте,разившей дезинфицирующим средством, с обагренными кровью руками и одеждой. Яприслонился к стене, потом медленно сполз на пол.