Я продвигался вниз ступень за ступенью, останавливаясь иоглядываясь назад на каждом шагу. Спустившись в подвальное помещение, яотставил свечу как можно дальше и описал ею полукруг. Все осталось на своихместах: операционный стол, газовые лампы и поднос с хирургическимиинструментами. Но предметы покрывала патина пыли и паутины. Однако в подвалепоявилось и кое-что новое. Привалившись к стене, в ряд выстроились фигуры,такие же неподвижные, как кукла патрона. Я поставил свечу на операционный столи подошел ближе к безжизненным телам. Я узнал среди них мажордома,прислуживавшего нам с Корелли за ужином в саду, и шофера, отвозившего тогдаменя домой. Некоторых персонажей я никогда не встречал. Черты одного манекенавообще оставались скрытыми, ибо он приткнулся лицом к стене. Я толкнул егостволом револьвера, переворачивая, и спустя миг смотрел на себя самого. Меняпробрала дрожь. У куклы, имитировавшей меня, была только половина лица. Втораяне имела оформленных черт. Я приготовился расплющить эту маску ударом ноги, итут мой слух уловил приглушенный детский смех где-то на вершине лестницы. Язатаил дыхание, и тотчас послышалась серия сухих хлопков. Я бросился вверх поступеням, и когда выскочил на первом этаже, куклы патрона уже не было на томместе, где я бросил ее, сломанную. Отпечатки ног вереницей тянулась к порогугостиной. Я взвел курок револьвера. Следы привели меня в коридор, выходивший вприхожую. Я остановился в проеме и поднял оружие. Следы исчезали в центрекоридора. Я стал высматривать притаившуюся в темноте тень патрона, но необнаружил даже намека на его присутствие. Входная дверь в конце коридорапо-прежнему была открыта. Я крадучись приблизился к той точке, где обрывалсяслед. Я не сразу обратил внимание на эту деталь. Только через несколько секундя сообразил, что брешь в портретной галерее на стене, запомнившаяся мне попрежним визитам, теперь была заполнена. На вакантном месте появилась новаяфотография в рамке. На этой фотографии, казалось, вышедшей из той же студии,что и все остальные экспонаты жутковатой коллекции, была изображена Кристина, вбелом платье, напряженно смотревшая в объектив. И она была не одна. Обнимая заплечи, Кристину поддерживал ее хозяин, улыбавшийся в камеру. Андреас Корелли.

13

Я спустился с холма, углубившись в лабиринт темных переулковквартала Грасия. Там я нашел открытое кафе, переполненное посетителями,преимущественно местными жителями, горячо обсуждавшими политику или футбол —определить точнее было трудно. Я обошел скопление народа и, прорвавшись сквозьзавесу дыма и шума, добрался до стойки. Трактирщик одарил меня неприветливымвзглядом, каким, верно, встречал всех чужаков, к категории которых относились,с его точки зрения, обитатели любого места, находившегося за пределами двухближайших к заведению улиц.

— Мне нужен телефон, — сказал я.

— Телефон только для клиентов.

— Налейте мне конька. И дайте телефон.

Трактирщик взял бокал и указал мне на проход в глубине зала,начинавшийся под табличкой «Писсуары». Там, в конце коридорчика, я нашел подобиетелефонной кабины. Она располагалась как раз напротив входа в туалет, и тудалегко проникали удушающая аммиачная вонь и шум, доносившийся из зала. Я снялтрубку и подождал ответа на линии. Через несколько секунд мне ответила служащаякоммутатора телефонной компании.

— Мне нужно позвонить в контору адвоката Валеры,которая находится по адресу: дом номер четыреста сорок два по бульваруДиагональ.

Девушке потребовалась пара минут, чтобы разыскать номер исоединить меня. Я ждал, прижимая трубку к одному уху и закрывая ладонью другое.Наконец мне подтвердили, что мой вызов принят, и секунду спустя я услышал голоссекретарши адвоката Валеры.

— Сожалею, но адвоката Валеры в настоящее время нет вконторе.

— Это очень важно. Передайте ему, что звонит Мартин,Давид Мартин. Дело жизни и смерти.

— Я помню вас, сеньор Мартин. К сожалению, не могусоединить вас с адвокатом, поскольку его нет. Уже половина десятого вечера, ион давно ушел.

— Скажите мне тогда его домашний адрес.

— Я не могу предоставлять такого рода информацию.Извините. Если угодно, позвоните завтра утром и…

Я разъединился и снова стал ждать линию. На сей раз япродиктовал оператору номер, который дал мне Рикардо Сальвадор. Его соседответил на звонок и пообещал подняться и посмотреть, дома ли отставнойполицейский. Сальвадор взял трубку через минуту.

— Мартин? Вы в порядке? Вы в Барселоне?

— Только что вернулся.

— Вам необходимо соблюдать осторожность. Полиция васищет. Ко мне приходили, расспрашивали о вас и об Алисии Марласке.

— Виктор Грандес?

— По-моему, да. Он разгуливает с двумя верзилами,которые совсем мне не понравились. Мне кажется, на вас хотят повесить убийстваРоуреса и вдовы Марласки. Лучше бы вам поостеречься. Конечно, за вами будут следить.Если хотите, можете прийти сюда.

— Спасибо, сеньор Сальвадор. Я подумаю. Не хочувпутывать вас в новые неприятности.

— Делайте что хотите, но поберегитесь. Пожалуй, вы былиправы — Хако вернулся. Не знаю зачем, но он вернулся. У вас есть план?

— В настоящий момент я пробую встретиться с адвокатомВалерой. Думаю, за всем этим стоит издатель, на которого работал Марласка, идумаю, что правду знает только Валера.

Сальвадор немного помолчал.

— Хотите, чтобы я пошел с вами?

— Полагаю, не стоит. Я позвоню вам, как толькопереговорю с Валерой.

— Как угодно. Вы вооружены?

— Да.

— Отрадно слышать.

— Сеньор Сальвадор… Роурес упоминал о какой-то женщинеиз Соморростро, с которой советовался Марласка. Он познакомился с ней черезИрене Сабино.

— Ведьма из Соморростро.

— Что вы о ней знаете?

— Почти ничего. Сомневаюсь, что она существует, как итот издатель. Хако и полиция — вот о чем вам надо побеспокоиться.

— Я учту.

— Позвоните мне, как только что-нибудь узнаете,договорились?

— Непременно. Спасибо.

Я повесил трубку и, проходя мимо стойки, положил несколькомонет в уплату за звонок и рюмку конька, которая так и осталась стоятьнетронутая.

Через двадцать минут я стоял у дома номер 442 по бульваруДиагональ, глядя на освещенные окна конторы Валеры на верхнем этаже.Привратницкая уже была закрыта, но я стучал до тех пор, пока не высунулсяшвейцар. Он двинулся к двери с весьма неприветливым видом, но как толькоприоткрыл ее, собираясь меня прогнать, я оттолкнул его и вошел в холл, необращая внимания на протесты. Я направился прямиком к лифту. Швейцар попыталсяостановить меня, ухватив за плечо, но я бросил на него уничтожающий взгляд,побудивший его отказаться от воинственных намерений.