Награда.

Она проснулась от смеха и солнечного света.

Дети играли, бегая друг за дружкой между деревьями, и правила игры, казалось, менялись с каждым радостным смешком. Похоже, здесь были все сироты, плюс некоторые из детей Отрадной. Игра уже развернулась настолько, что добралась до спящих Ублюдков.

Дозор Блажка не выставляла. Эльфы либо защищали их сами – либо нет. Хоть на одну эту ночь копыто оставило предосторожности и предоставило свою судьбу ветру. Итогом стал крепкий сон на твердой земле, забвение многодневного истощения. Чтобы разбудить их, потребовалась целая стая орущих детей, которые перескакивали через храпящие головы и вытянутые ноги.

Овес очнулся почти сразу, преувеличенно громко зевнул и вскочил, бросившись в погоню за радостно удивленными детьми. Игра тотчас превратилась в побег от сгорбленного чудовища с распростертыми руками.

– Вот дурень, – проговорила Блажка с ухмылкой, приподнимаясь на локтях, чтобы понаблюдать за тем, как Овес бредет за своей визжащей добычей.

Рядом с ней Хорек сидел с сонным, но веселым прищуром.

– Хорошо, наверное.

– Что? – спросил Облезлый Змей, все еще лежа на спине.

– Успеть забыть, – ответил Хорек.

– Днем да, наверное, – проговорил Колпак, плавно поднимаясь. – Но ночью многие плакали.

Хорек сморщил топороподобное лицо.

– Спасибо, Колпак. От твоего замечания мне прям радости прибавилось.

Баламут рассмеялся, повернулся на бок, пернул себе в руку и изобразил бросок в его сторону.

– Вот, лови еще радости.

Хорек лишь медленно и сокрушенно покачал головой, тогда как Облезлый Змей откатился в сторону, чтобы избежать противной вони.

Овес вернулся, улыбаясь до ушей.

– Это их проучит.

– Чтобы они так делали каждое утро? – спросила Блажка. – Ну да, ты молодец.

Овес не чувствовал себя виноватым.

– Разбудить нас могло и что-нибудь похуже.

– Как и что-нибудь получше, – заметил Хорек, проводя ладонью по своей промежности.

Блажка поднялась на ноги, потянулась и вытащила мечи из кобуры.

Все заметили движение в кустах. Пролаза, наполовину скрытый среди папоротников, смотрел на них с робким любопытством.

– Остальных ищешь? – спросил Баламут. Его голос вдруг стал высоким, ласковым и дурацким. – Они туда побежали.

Пролаза хотел было ринуться в противоположную сторону, но Овес схватил его прежде, чем тот успел сдвинуться с места.

– Пойдем-ка их поищем, – сказал трикрат и умчался вместе с просиявшим пассажиром.

Блажка направилась к хижине.

Колпак собрался с ней.

– Что-то хочешь сказать? – спросила она.

– Наши границы здесь, – ответил Колпак. – Мы в плену?

Блажка остановилась и посмотрела на бледного убийцу.

– Сегодня утром мне хочется двух вещей, Колпак. Терпения и поссать. Пожалуйста, не мешай ни тому, ни другому.

Колпак опустил подбородок и дальше за ней не пошел.

Певчий сидел перед хижиной, починяя небольшую горку детской обуви.

– Земляная яма? – спросила Блажка.

Старый трикрат указал налево.

– У восточного конца. Придется выкопать побольше, раз тут столько народу.

Блажка кивнула.

– Прикажу соплякам.

Она направилась в указанную сторону, пробираясь между деревьями и огибая самые густые заросли терновника. Горный ручей оказался не более чем чередой кое-как соединенных лужиц. Она ожидала, что земляная яма окажется самой дальней от потока свежей воды, но даже при том, что долина была совсем невелика, блуждать по ней можно было довольно долго, прежде чем отыскать нужное место. Тем не менее уже скоро она смогла идти по запаху и набрела на плетеный каркас, воздвигнутый, дабы дарить возможность облегчиться.

Блажка испытала смехотворную благодарность за эту грубую роскошь, избавлявшую ее от необходимости присаживаться на корточки.

Обратно она пошла другим путем, через середину ущелья, чтобы получить лучшее представление о местности. Даже там до нее доносилось эхо детских криков, равно как птичье пение и стрекот насекомых.

За ветвями вязов она заметила какую-то темную массу. А подойдя ближе, различила останки еще одной эльфийской хижины. Земляная крыша обвалилась, одна из каменных стен разрушилась, остальные стояли и рассыпались. Но несмотря на ветхое состояние, жилище выглядело явно больше того, где жили Певчий, Берил и Пролаза. Из тени провисшего входа выскочила фигура, заставив Блажку встрепенуться. Она инстинктивно потянулась рукой к тальвару, но остановилась на полпути.

– А-ах! – воскликнула девочка с восторгом на лице. Это была дочь кузнеца.

– Оллал, – выдохнула Блажка, обращаясь к радостному ребенку, но быстро раздражаясь. – Ты что делаешь?

Вопрос был глупый. Блажка знала, чем занималось дитя, но совсем не понимала, как ей пуститься в погоню с легкостью Овса.

Быстро сообразив, что это никакая не игра, Оллал убежала искать кого-нибудь без копья, торчащего из задницы.

Оставив разваливающуюся хижину, Блажка пошла на звук журчащей воды. Под ногами появился уклон, листва сменилась мелкими камнями. Выбравшись из зарослей, она обнаружила погруженную в тень чашу, куда с северо-запада впадал ручей, пробиравшийся по склону чередой мелких водопадов со стороны, противоположной той, где стояла Блажка. Примерно на полпути внизу, наклонившись к водопаду с устойчивой скалы, вымывала белье Берил.

Корзина с одеждой стояла на соседнем камне – ждала своей очереди. Промокшие ткани, уже павшие жертвой трудолюбия смотрительницы, были разложены вокруг. Блажка резко остановилась, гадая, сможет ли уйти обратно незамеченной.

– Подай белье, если не трудно, – крикнула Берил, даже не посмотрев в ее сторону.

Черт, значит, уйти не получится.

Блажка прошагала вдоль чаши, пока не оказалась над корзиной, и только тогда спустилась по склону. Присев на корточки среди нагромождения валунов, она взяла из корзины тунику и бросила ее Берил. В ответ ей прилетела мокрая вещь.

– Разложи где-нибудь.

Блажка вскарабкалась немного выше и шлепнула штанами по изгибу камня.

– Мне лучше вернуться к копыту.

– Не можешь уделить минутку и помочь мне? – спросила Берил, не поднимая глаз и продолжая полоскать одежду. – Слишком унизительно для вождя копыта? Или просто пытаешься от меня избавиться?

– Да. И то и другое.

Затылок Берил покачался, когда она выжимала воду из туники.

Блажка поднялась еще на шаг. Но голос Берил заставил ее застыть.