Он не ждал никакого ответа, кроме разве что невнятногомычания, но Джо произнес хрипло и с усилением:

— Пжалста.

Ларри быстро взглянул на Надин, которая ответила емуудивленным взглядом, а потом на Джо.

— Джо, ты сказал «пожалуйста»? — спросил он.

Джо энергично кивнул.

— Пжалста.

Надин протянула к нему руки, улыбаясь.

— Это хорошо, Джо. Очень, очень хорошо.

Джо подбежал к ней и позволил себя обнять в течение секундыдругой. Потом он снова уставился на мотоциклы.

— Он может говорить, — сказал Ларри.

— Я знала, что он не немой, — ответила Надин. — Ноудивительно узнать, что он может поправиться. Я думаю, мы оба были нужны ему.Две половинки. Он… ой, я не знаю.

Он увидел, как она покраснела, и подумал, что знает причину.Он начал просовывать резиновый шланг в дыру в цементе, и ему неожиданно пришлов голову, что его действия можно рассматривать как символичную и довольно-такигрубоватую пантомиму. Он резко поднял глаза. Она быстро отвернулась, но онуспел заметить, с каким напряженным вниманием она смотрела на его действия икакой яркий румянец выступил у нее на щеках.

В груди его поднялась волна омерзительного страха, и онзакричал:

— Ради Бога, Надин, смотри, куда ты едешь!

Она была целиком поглощена ручным управлением и не видела,что ее «Хонда» со скоростью пять миль в час едет прямо на сосну.

Она подняла голову, и он услышал ее удивленный возглас.Потом она повернула, но слишком резко, и упала на землю. «Хонда» заглохла.

Он побежал к ней с трепыхающимся в горле сердцем.

— С тобой все в порядке, Надин? С тобой все…

Она с трудом поднялась на ноги, глядя на свои содранныеруки.

— Да, я в порядке. Какая я дура. Я не разбила мопед?

— Черт с ним с мопедом, дай мне взглянуть на твои руки.

Она протянула ему ладони, и он попрыскал на них изпластиковой бутылочки с бактином.

— Ты весь дрожишь, — сказала она.

— Это тоже к черту, — ответил Ларри несколько более грубо,чем собирался. — Послушай, может, нам все-таки поехать на велосипедах? Этоопасно…

— Дышать тоже опасно, — ответила она спокойно. — Я думаю,Джо лучше поехать с тобой, по крайней мере, сначала.

— Он не…

— Я думаю, он согласится, — сказала Надин, глядя ему вглаза. — И ты тоже будешь не против.

— Ну ладно, на сегодня хватит. Уже слишком темно, и почтиничего не видно.

— Еще разок. Я где-то читала, что если лошадь сбрасываеттебя, то надо немедленно снова сесть на нее верхом.

Джо прогуливался неподалеку, поедая ежевику измотоциклетного шлема. Он нашел множество диких кустов ежевики позади магазина исобирал ягоды, пока Надин брала свой первый урок езды.

— Наверное, ты права, — согласился Ларри покорно. — Нопожалуйста, смотри, куда ты едешь.

— Хорошо, сэр. Слушаюсь, сэр. — Она отдала честь иулыбнулась ему. У нее была красивая медлительная улыбка, которая озаряла все еелицо. Ларри улыбнулся в ответ — больше ему ничего не оставалось. Когдаулыбалась Надин, ей в ответ улыбался даже Джо.

На этот раз она сделала два круга по стоянке, а потомвыехала на дорогу, повернув слишком резко и вновь заставив сердце Ларри подскочитьдо уровня горла. Но она проворно опустила ноги вниз, как он учил ее, подняласьна холм и скрылась из виду. Он видел, как она осторожно переключилась на вторуюпередачу, и услышал, как она перешла на третью за горбом холма. Потом шуммотора перешел в слабое жужжание и постепенно перестал достигать его ушей. Онстоял в сумерках, механически убивая очередного комара и чувствуя сильноебеспокойство.

Джо приблизился к нему. Рот его был синим.

— Пжалста, — сказал он и улыбнулся. Ларри натянуто улыбнулсяв ответ. Если она не вернется в ближайшее время, он поедет за ней. Картинытого, как она лежит в канаве со сломанной шеей, зловеще плясали у него передглазами.

Он как раз направлялся к другому мопеду, раздумывая о том,брать ли с собой Джо, когда вновь раздалось слабое жужжание, которое постепеннопереросло в гул мотора, ровно работавшего на четвертой передаче. Онрасслабился… слегка. С горечью он понял, что никогда не сможет быть спокойным,пока она будет ехать на этой штуке.

Она вновь появилась в его поле зрения и подъехала к нему.Передняя фара была включена.

— Неплохо, да? — Она выключила двигатель.

— А я уже собирался за тобой ехать. Я думал, ты попала ваварию.

— Частично так оно и было. — Она заметила, как он напрягся,и быстро добавила. — Я слишком медленно разворачивалась и забыла выжатьсцепление. Мотор заглох.

— Ааа. Достаточно на сегодня, ладно?

— Да, — сказала она, — а то задница болит.

Он лежал под одеялами и думал, придет ли она к нему, когдаДжо уснет, или ему самому пойти к ней. Он хотел ее и думал, что судя по тому, скаким видом она наблюдала за абсурдной пантомимой с резиновым шлангом, онатакже хочет его. Наконец он заснул.

Ему снилось, что он заблудился на кукурузном поле. Но где-тораздавалась музыка. Звуки гитары. Джо играет на гитаре. Если он найдет Джо, сним будет все в порядке. И он пошел на звук, время от времени переходя с одногоряда на другой, и наконец вышел на поляну неправильной формы. Там стоялнебольшой домик, скорее похожий на хижину, и крыльцо его возвышалось на старыхржавых домкратах. Играл на гитаре не Джо, да это и не мог быть он. Ведь Джодержал его за левую руку, а Надин — за правую. Они шли вместе с ним. На гитареиграла старая женщина. Она исполняла спиричуэл джазового толка. Слушая еепесню, Джо улыбался. Старая женщина была чернокожей. Сидела она на крыльце.Ларри подумал, что это, наверное, самый старый человек из всех, кого он виделза свою жизнь. Но в ней было что-то, благодаря чему Ларри становилось оченьхорошо, как бывало когда-то в раннем детстве, когда его мать обнимала егонеожиданно и говорила: «Вот самый лучший на свете сын».

Старая женщина кончила играть и посмотрела на них.

«Ну что ж, вот и гости пришли. Выходите, я вас вижу, моисоглядатаи».

Они приблизились, держа друг друга за руки. Джо протянулруку и качнул лысую старую шину. Они были на крошечной полянке, на островке вморе кукурузы. На север уходила покрытая грязью дорога.