И нет в них больше того страха. Той забитости, вечной согнутости — «да, мой господин!» У них больше нет господ, а равно и рабов. У них есть друзья… до сих пор не могу привыкнуть к звучанию этого древнего слова. Зато все мы теперь хорошо знаем, в чём его смысл. Правда, до сих пор и для меня самого осталось не очень понятно, что означали древние слова «брат», «сестра», «мать»… Я даже решился спросить об этом у Внутреннего голоса во время очередного сеанса связи. И он мне честно и подробно ответил. Но всё равно осталось непонятно, какие такие особые чувства можно питать к ходячему родильному агрегату, из которого тебя извлекли.

А меня ребята отчего-то теперь всё чаще меж собой зовут странным древним словом «отец». Короткое щёлкающее слово понравилось им своей таинственностью и звучностью. Прилипло. Ну, пусть балуются… Я их считаю своими друзьями, которых нужно опекать. Слова же «учитель», «воспитатель» и «наставник» у ребят прочно ассоциируются с хлыстом и прочими воспитательными инструментами. А уж Санитары…

Кстати, довольно скоро выяснилось, что Санитары и местные стражи практически не способны преградить нам путь. Как я уже понял, информация о деятельности нашей группы не подлежала распространению, была строго засекречена. Поэтому всякий раз внезапное появление воспитуемых с плазменными разрядниками повергало их в состояние ступора — да разве это может быть?! Да быть такого не может! К сожалению, далеко не все Санитары имели при себе разрядники, поэтому данный вид оружия всё ещё был в дефиците. Зато электродубинок и парализаторов теперь хоть в кучу сваливай.

Живых свидетелей мы не оставляли. Системы видеонаблюдения я обязательно выводил из строя — благо стандартная система примитивна и добраться до кристаллов памяти компьютера нетрудно. После чего пожар заметал все следы, делая бесполезными роботов-«нюхачей». Разумеется, мы не совались во дворцы Бессмертных или самого Повелителя Вселенной и вообще на объекты, где имелась серьёзная охрана. Зачем нам дворцы? Мы выручали своих будущих друзей по указаниям Внутреннего голоса. Или, вернее, Внутренних голосов, поскольку наших невидимых друзей было несколько. После Малыша мы вывели с боем ещё троих, остальные ушли бесшумно. Это тоже оказалось нетрудно, поскольку все запоры и решётки в воспиталищах оказались столь же примитивны, как мозги рядовых Санитаров. В более сложных не было нужды. Куда сбежишь? Некуда бежать…

— Вот это штука! — ребята восхищённо разглядывают изображение ночного вампуара на фоне древних джунглей. — Вот бы его на Санитаров!

— Это не «штука», таких называли «зверь», нам же Отец говорил…

— Всё равно робот мощнее, не сравнить!

Я улыбаюсь. Этой информации изначально не было в моём компьютере — зачем главному инженеру проекта сведения по археологии? Баловство, нерационально… Но Голос Свыше знал, что говорил, и после подключения к оптоволоконной линии в одном неприметном и узком, как труба, кабельном канале мой комп стал намного образованнее. Вероятно, там была линия связи между серверами какой-то научной библиотеки… впрочем, теперь неважно. Важно, что эти сведения недоступны подавляющему большинству обитателей планеты. А нам доступны. Прав, прав был тот Голос — без знания прошлого нет будущего. А у нас оно должно, непременно должно быть…

— Хорошо тут у вас, — вздыхает Кормящий, на сей раз сумевший с пользой израсходовать рабочее время. — Однако мне пора. Нужно идти, скоро смену сдавать…

Мы все сочувствуем Кормящему. Трудно нашему другу… У нас тут достаточно много свободного времени, а у него после смены проклятая казарма и обрыдшая пластиковая койка. Унижения от начальства, тупые морды сослуживцев, нажевавшихся жвачки… а то и клея нанюхаются где-нибудь в тёмном закутке. И контрольные камеры наблюдения — чем занимается народ после отбоя? И снова Голос прав — хорошо, что мы сюда переместились. Конечно, в той заброшенной шахте место более глухое, зато здесь мы совсем рядом с участком Кормящего, и он часто улучает момент, чтобы посидеть с нами. Со своими друзьями. Ибо всё, что мы можем дать ему в обмен на пищевую биомассу — радость общения.

«Ты прав, Изгой», — звучит в голове бесплотный голос.

«Это ты, Внутренний голос, — я даже не спрашиваю, просто констатирую факт. — Рад тебя слышать».

Мои ребята затихают, глядя, как я замер на полуслове.

— Отец… — тихо говорит Ушан. — Это… они?

Я молча киваю.

— Пошли, ребята, — Ушан встаёт, и все тянутся за ним. Вообще-то можно было бы и мне отлучиться — пару раз я так и делал — но есть риск прервать хрупкую связь.

«Тебе нужна помощь».

«Да. Причём давно и срочно».

«Завтра идите в старую шахту. Там, где обычно горел ваш костёр, тебе удобнее получить подарок».

«Подарок?» — я удивлён.

«Не удивляйся. Это будет телепортация».

«Телепортация?! — я ошарашен. — Откуда там телепорт?!»

«Я же сказал, не удивляйся. Телепорта там нет. Телепорт у нас. Подарок будет в капсуле, там много всего. И инструкция. Здоровья и до связи!»

И всё. И нет его. Я давно заметил, Голоса неравноценны по уровню связи. Кто-то может и поболтать, причём довольно долго, а кто-то вот так, строго официально. Видимо, трудно даётся сеанс.

Однако, как это приятно, оказывается, — ждать подарка!

Пол лифта, размером с небольшой зал, покрыт мягким ковром, палево-серым и однотонным. Стены, напротив, украшены сложным геометрическим орнаментом — красное, белое, зелёное, золото… И камни всех цветов и оттенков в узлах орнамента, от ярко-красных рубинов и ядовито-зелёных изумрудов до бледно-голубых топазов. Да, это очень старый дворец. Пожалуй, даже старше того, с реликтовой рощей под куполом. Теперь так не строят. Давно уже не строят. Современная архитектура — строгие линии, ровные поверхности… Истинному Разуму чужды излишества, всё должно быть строго функционально. Вот ковёр на полу явно новый — должно быть, сменили при ремонте древний пёстрый ковёр. Нет, стоит только Великому и Мудрому Повелителю Вселенной выразить неудовольствие…

Я внутренне усмехаюсь. Да, стоит выразить малейшее неудовольствие, и на полу появится ковёр с весьма замысловатым орнаментом — круги, врезанные в квадраты и ромбы, и ромбы-квадраты, врезанные в круги. Или какие-нибудь иные компьютерные узоры. Вот только такого узора, как на стене этого древнего лифта, современным дизайнерам не сделать. И лучше уж ровные монотонные поверхности, чем их машинные узоры — всё не так раздражает глаз.

Бронеплита мягко и бесшумно отходит в сторону, и верный столик на тонких ножках резво скачет впереди. Забавная всё-таки игрушка. Следом из обширной кабины вылетает перевёрнутый конус с шестью лапами-манипуляторами, плотно прижатыми к корпусу, зависает в воздухе, бессмысленно и зорко таращась объективами телекамер кругового обзора. И только потом в помещение вступаю я. Два громадных робота личной охраны, сверкающие хромом и позолотой, тяжко топают следом, завершая процессию. Все детали древнего ритуала соблюдены в точности. Могучие машины с намертво вшитой на заводе программой — стрелять не раздумывая при появлении в руках посетителей любых предметов, а также открывать огонь по любым обнаруженным техническим средствам, кроме внесённых в память… Программой слишком примитивной, чтобы оставить лазейку для каких-нибудь хитрых вирусов, способных обратить мощь машины против хозяина. Точно такие роботы охраняли Великого и Мудрого Повелителя Вселенной тысячу больших кругов назад, ибо Повелитель Вселенной вечен…