Она вынырнула из сна, жадно хватая ртом воздух. Казалось, еще немного и она задохнется. Сердце с шумом билось о ребра, оглушая ее. Все тело свело судорогой, и она не сразу смогла понять, где сейчас находится. Кое-как заставив себя разомкнуть пальцы и отпустить скомканную простынь, она буквально съехала с кровати на пол, продолжая сотрясаться всем телом. Тут же ее щеки коснулся влажный нос Суми. Он чуть ткнулся им ей в щеку, точно спрашивая, что не так? Йолинь лишь тогда смогла заставить себя посмотреть на того, кто, судя по ощущениям, что исходили от него, разбудил ее. Из последних сил она обняла его за шею и уткнулась лицом в густой мех.

– Кошмар, – прошептала она. – Всего лишь кошмар, – шмыгнула носом она. – Но, – невольно сощурившись от яркого света, что проникал сквозь занавески в комнату, отпрянула она. – Уже утро? А где Рик? – встрепенулась она, словно предчувствуя, что все не так просто, раз он не пришел этой ночью.

Наскоро переодевшись и стянув волосы в тугой узел, она опрометью бросилась вниз. Последние дни у нее было такое состояние, словно вот-вот может произойти нечто ужасное, и она ничего не сможет с этим поделать. Слишком изматывающее ощущение собственной беспомощности. После того нечаянного видения Йолинь никак не могла успокоиться, все прокручивая увиденное перед мысленным взором, пытаясь найти хоть какие-нибудь зацепки. Подобные нервные состояния были ей несвойственны. Да, она могла долго и глубоко переживать собственную боль или неурядицы, но при этом она никогда в жизни не теряла самообладания. Разум и сердце не касались друг друга. В ее прежнем мире это было непозволительно. Сейчас же ей было так страшно, что казалось еще немного, и она падет в самую позорную из возможных истерик. Да, мало кто смог бы понять, как можно накручивать себя до такой степени из-за одного видения и сна, но для Йолинь все, что было увидено, не казалось плодом ее воображения. Она знала и чувствовала, что все это правда, и если ничего не предпринять, то Грозовой Перевал ждут огромные потрясения и жертвы. Сколько всего Властителей по соотношению с тем количеством виргов, которых она видела во сне и в тот день, когда нашла Рика? Что они фактически могут противопоставить нечувствительным к магии полуразумным тварям? Мечи? Это никуда не годилось. И осознание возможных последствий, жертв, вымораживало все внутри. Ингвер проявил свою заинтересованность в ней. Она чувствовала и понимала, что это не просто слова. Ведь, если так подумать, то все его эксперименты изначально были направлены на то, чтобы наделить долгожительством именно женщин. Казалось бы, благие намерения, которые привели Север к демографической катастрофе. И вот он видит ее, женщину Властителя, ожившую мечту всей его жизни, и кто знает, о чем он продолжает мечтать в посмертии, превратившись не то в живого мертвеца, не то еще во что-то, чему пока нет определения. Она была практически уверена, что она стала одной из целей остатков его разума. Если бы она действительно была рядом с ним в ту ночь, то смогла бы точно сказать, что именно им движет.

От всех этих мыслей она не могла избавиться, как бы ни старалась. Да, с ними теперь были Дэй и Тэо, но хотя Тени и способны на многое, никто не знает их истинные пределы, и, в конце концов, они так же уязвимы, как и простые смертные. В их телах такая же кровь, как и у любого другого человека. И пусть Дэй относится к смерти физической, как к чему-то не столь существенному, но что будет с ее детьми, Брэйданом, с ней самой, если она пострадает.

За всеми этими мыслями Йолинь и сама не заметила, как оказалась во внутреннем дворе их с Риком дома. Именно тут она улавливала наибольшее скопление эмоциональных всплесков. Собственно, сейчас на обычно почти пустом дворе было несколько десятков мужчин, которые, судя по всему, готовились к какому-то путешествию. Кто-то проверял собственное оружие, кто-то занимался снаряжением и животными. Вокруг стоял шум и гам, а Йолинь никак не могла увидеть не то что Рика, хоть кого-нибудь, кого она знала и к кому могла бы обратиться с вопросами. Ее появление не осталось незамеченным. Мужчины, увидев аирчанку с совершенно белыми волосами и с огромной тварью рядом, что точно закрывала ее своим телом от любых попыток приблизиться, бросали встревоженные, любопытные и не всегда благожелательные взгляды.

– Дэй сказала, что ты изменилась, – до дрожи в ногах знакомый мужской голос раздался со спины. И не потому, что она испытывала неприязнь к его обладателю, а потому, что он был слишком похож на голос того, кем были заняты ее мысли последние дни.

Йолинь нарочито медленно обернулась, стараясь взять под контроль собственные эмоции, и посмотрела на мужчину, чье лицо было так похоже на лицо того, кому она однажды имела глупость довериться в решении вопросов собственной судьбы.

– Брэйдан, – слегка кивнула она, и не думая отвести взгляд от его пронизывающих зеленых глаз.

Мужчина ничуть не изменился со дня их последней встречи. Удивительное сочетание мужской красоты и странной печали во взгляде, больше всего присущей тем, кто умеет тонко чувствовать мир. Хотя, конечно, это лишь ее представление о нем. Она не знала его как человека и вряд ли однажды узнает. Несмотря на их с Дэй дружбу, он вряд ли подпустит ее близко к своей семье. Она бы не подпустила. Она бы не сдержалась и стерла бы такую, как она, с лица земли за то, что сделала ему.

Между ними повисла неловкая пауза. Она хотела спросить кого-нибудь о том, что происходит. Безумно хотела. Но язык словно прилип к нёбу. Казалось, неправильным спрашивать его об этом. Брэйдан с интересом смотрел на женщину, что стояла перед ним. На самом деле, Дайли не говорила ему о том, что принцесса изменилась. О ней они говорили нечасто, но всякий раз Дэй, видя его неприязнь к принцессе, говорила примерно следующее: «Все, что произошло, должно было произойти не потому, что с людьми должны приключаться плохие вещи, а потому, что людям нужны преграды, преодолев которые, они смогут сделать выбор, который повлечет за собой новые пути. Пойми наконец, плохой поступок не делает человека плохим. Нельзя упиваться прошлым. Оно осталось далеко позади. Жить нужно здесь и сейчас. А сейчас Йолинь учится ходить заново по новому пути, который выберет сама. Своей ненавистью ты будешь лишь толкать ее