— Она умрет, — сказал Мэтт.

— Господи, а то я не знаю? Все это время я слушал, как она умирает. Но она умирает человеком. Разве не это мы решили прошлым августом? Когда нам задали вопрос, разве мы не ответили: «Нет, спасибо, я хочу умереть человеком»? Ты, я, даже полковник Тайлер. Даже Бет.

— Дело не в этом.

— А в чем же, черт возьми?! Мэттью, послушай. Странники улетели. Навсегда. Это лучшее, что могло случиться. Новый Артефакт наверняка тоже улетит. Искать новые звезды, или чем там они занимаются. Так и должно быть. У нас останется наше человеческое достоинство. Но если ты пойдешь и станешь молить о помощи, я боюсь, что эта штука действительно поможет и не остановится на этом. На небе появится новый Бог, и это будет означать, так или иначе, конец человечества.

— Я всего лишь один человек, — возразил Мэтт.

— Может, этого вполне достаточно. Может, они могут решить сразу тысячу проблем. Может, любая мелочь важна.

— Я обязан ей помочь. — Лучшего ответа он придумать не мог.

— Почему?

— Потому что иногда люди помогают друг другу. Совершают добрые дела.

Он повернулся к выходу.

— Мэттью!

Он посмотрел на Киндла.

— Не подпускай ко мне эту штуку. Плевать, насколько мне плохо. Пусть даже близко ко мне не подходит. Обещаешь?

Мэтт кивнул.

«Помощник» стоял у подножия лестницы вайомингского Капитолия.

К нему прилипли комки мокрого пепла. Мэтт смахнул их рукой, несмотря на ледяной дождь.

Он чувствовал жар и невероятную усталость. Странно было просто стоять здесь, у инопланетного устройства, под дождем, по щиколотку в пепле, перед лишенным купола горящим зданием.

Мэтт вздрогнул. Дрожь перешла в судорогу, и он согнулся в расчете на то, что она пройдет, надеясь не потерять сознание.

Густые тяжелые капли падали на «помощника». Этот «помощник» казался ниже и корявее того, что стоял на площади Бьюкенена. Неужели начал разрушаться? Возможно, рано или поздно он, ненужный, станет бесформенной кучей и растворится в земле.

У «помощника» не появились глаза. Он не смотрел на Мэтта. Оставался неподвижен.

Мэтт рассказал ему о Бет. Описал ее ранение. Внутренне он прислушивался к собственным словам и дивился, насколько меланхоличными их делал шум дождя и ветра. Он снова ощутил себя интерном во время обхода, пересказывающим симптомы пациента враждебно настроенному врачу. Был в этом хоть какой-то смысл? Казалось, да.

— Я знаю, что вы можете, — сказал он. — Я видел ту женщину. Женщину-бабочку. Если вы можете так переделать человека, вылечить рану грудной клетки для вас — плевое дело. Вы даже Синди Ри избавили от опухоли.

«Помощник» не реагировал.

Умер? Оглох? Или просто не слушал?

— Отвечай, — потребовал Мэтт. — Отвечай немедленно.

Холод пробирал его до костей. Он чувствовал, что не сможет долго стоять под дождем. Он схватил «помощника», оставив кровавые отпечатки на инопланетной материи. «Помощник» был холоден, как и воздух вокруг.

Он молчал.

Он принес Бет из фургона.

Выносить умирающую девушку под ледяной дождь было безумием, но ничего другого не оставалось. Логика уступила место панике.

Бет была тяжелой. Одной рукой Мэтт подхватил ее под плечи, другой — под колени. Она не была крупной, просто он жутко устал и едва не падал под весом тела. Ее голова запрокинулась назад, дыхание прекратилось. Мэтт подождал, пока оно восстановится.

«Дыши», — подумал он. Бет сделала вдох. На губах появился кровавый пузырь.

Мэтт говорил ей, как он сожалеет о том, что все это произошло. Она такого не заслуживала. Она не была плохой. Просто случилась непредвиденная трагедия, как землетрясение, как пожар.

Он опустил ее перед инопланетным часовым. Мертвенно-бледная Бет тут же осела в мокрый серый пепел. Дождь заливал ее. Мэтт накрыл ее курткой. Откинул с лица шальную мокрую прядь.

Затем обратился к «помощнику»:

— Вот она. Почини ее.

Слишком категорично? Но он не знал, как еще попросить.

Черный обелиск не реагировал.

— Я знаю, ты можешь ее починить. Не увиливай.

Время тянулось бесконечно долго. Порывистый ветер превращал дождевые капли в иглы. Ветер гулял в развалинах административного центра и, казалось, что-то шептал.

Мэтт полагал, что «помощник» связан с Артефактом, в котором теперь находилось человечество — или то, что когда-то было человечеством.

— Вы там?

Несколько миллиардов душ.

— Вы меня слышите?

Ничего.

Голова кружилась. Он облокотился на «помощника», чтобы не упасть. «Помощник» был холодным, прочным, неживым.

— Все там? — От постоянного говорения Мэтт охрип. — Джим Бикс? Лиллиан? Энни, ты там? Рэйчел?

Тишина и плеск дождевых брызг.

— Я от вас не отстану! Вы можете помочь этой девушке. Рэйчел, слышишь меня?! Нехорошо стоять и смотреть, как она умирает! Мы тебя не так воспитывали!

Он закрыл глаза.

Ничто не изменилось.

Он почувствовал, что соскальзывает, и плюхнулся в мокрый пепел рядом с Бет. Той было не слышно. Наверное, перестала дышать. В ушах Мэтта стоял звон, заглушавший все прочие звуки.

— Если вы были людьми, то должны помочь.

Он отчаянно старался мыслить логично, но постепенно начал нести какой-то вздор. В нем не осталось ничего, кроме безысходной досады.

— Были вы людьми, как же. Ничего подобного. Плевать вам на нас хотелось. Плевать на эту девушку. Бедную умирающую девушку. Вы мне противны. В жопу вас. В жопу вас всех.

Мэтт попытался открыть глаза, но не получилось. Прошло еще какое-то время.

На миг он вновь встрепенулся:

— Рэйчел! А ну выходи!

Он почувствовал, как его голова легла на твердое тело «помощника».

— Рэйчел!

Ему приснилось, что она и в самом деле вышла.

Во сне «помощник» изменил облик, принял форму его дочери. Рэйчел, словно изваяние из черного льда, стояла на фоне серого неба, и дождь, как роса, стекал по ее гладко отполированной коже.

Ему приснилось, что она прикоснулась к Бет и Мэтту, и прикосновение было теплым.

Ему приснилось, что она произнесла какое-то слово, прекрасное, утешительное, но он его не понял, потому что язык не был человеческим.

Когда Том Киндл решил, что может оставить Мэтта без присмотра на несколько часов, то нашел уцелевший автомобиль — погребенную до того под пеплом, но более или менее умытую дождем «хонду» — и поехал на север в Каспер.