В старину Комума-но Тёся во время паломничества в Кумано увлеклась странствующим монахом. Когда она сказала: «Прошу, осуществи моё желание!», — монах ответил: «Я отказался от приверженности к мирским делам и постригся в монахи, всей душой я желаю уйти от мира. Вспомни о своём добром имени. Нельзя даже и подумать о паломничестве в Кумано с такими намерениями». Монах пошёл прочь, а она в тоске бросилась за ним. Когда они вошли в храм Канэмаки, монах попросил: «Помогите мне!» Учитель немедленно велел ему встать под колокол. Женщина тоже встала рядом с ним под колокол, и тут же превратилась в огромную змею, она обвилась вокруг колокола и свалилась вместе с монахом на землю. Повинуясь страстному желанию женщины, и странствующий монах, и она сама провалились в ад[559].

Можно сказать, что это произошло из-за неразумности странствующего монаха. Ведь если небольшое желание было бы исполнено, не было бы таких последствий. Это подобно тому, как выпить воды, когда в горле пересохло. Будда в старину тоже был обыкновенным человеком. Даже если вода мутная, она может отстояться.

Аривара-но Нарихира удовлетворял те иногда скрытые, а иногда явные желания, которые возникают и у тех женщин, у которых есть мужья, и у тех, у кого мужей нет, и разве все его три тысячи триста тридцать три женщины без остатка не достигли просветления? Это можно уподобить тому, как ветер разгоняет сонм закрывших луну облаков — и снова льётся свет. Монах Сайгё полюбил монашествующую императрицу, благодарный за малую толику расположения, он стал набожным, ходил по разным провинциям, очистился, и Нёин[560] он сумел помочь, и сам спасся. Разве не так?

В этом мире, где всё проходит и идёт к концу, добро и зло есть сон. Уцуцура[561] дожил до восьмидесяти тысяч лет, но в старину он был, а теперь его нет. Дунфан Шо[562] было девять тысяч лет, но известно только его имя, его же самого никто не видел. Даже на Северном острове — Хоккурусю пределу жизни положена тысяча лет. А в нашем мире уж и подавно никто не знает, умрёт он молодым или доживёт до старости, судьба — что роса на траве равнины Адасино[563], может, она и переживёт утро, но вечера не дождётся. Человек снова молодым не станет. В конце концов он делается старым. Что останется в памяти — старость или молодость? Так что пока молоды — пейте вино, любуйтесь цветами, но не таите злых умыслов.

В сердце ещё дует

Ветер молодости,

Но в облике уже видны

Близкой старости

Белые волны.

Наверное, не раз ещё увидишь отражение луны в воде, а себя — в зеркале. То, что случается с человеком, можно уподобить тому, как одноглазая черепаха встречается с бревном[564]. Жаль. Обдумывай всё как следует, сострадай людям, не ревнуй. Этот рассказ написан для женщин.

Капельки росы

С нижних веток сосен

Падая, образуют море.

В нём вечно

Отражаются сосны[565].

САИКИ

Саики [566]

Человек по имени Саики из Уда в провинции Будзэн[567] отправился в столицу, надеясь получить владение для своей семьи. Он подал прошение, но дело не двигалось. Шли годы и месяцы, и всё было напрасно. Он решил, что больше так продолжаться не может, и отправился в храм Киёмидзу, чтобы затвориться там, на семнадцать дней. Саики рассчитывал, что, возможно, ему всё будет объявлено в вещем сне. С собой он взял мальчика по имени Такэмацу. Хотя Саики горячо молился, но вещего сна так и не увидел. Он обернулся и вдруг заметил красавицу лет двадцати. И черты её лица, и фигура были необыкновенно хороши: длинные, блестящие, как перья зимородка, волосы были заколоты шпилькой, её иссиня-чёрные брови напоминали молодой месяц, а красные губы были как цветок пиона. Она обладала всеми тридцатью двумя отличительными признаками будды, была так хороша, что луна ей завидовала и цветы испытывали зависть. Она перебирала чётки из кристаллов и, казалось, была погружена в молитвы. Саики подумал: «Раз уж мы живём в одном и том же мире людей, хорошо бы провести с ней хоть одну ночь!» Он томился. Решив заговорить с женщиной, Саики приблизился и спросил:

— Вы тоже затворились в этом храме?

Женщина, казалось, не слышала. Саики подумал, что, может быть, где-то неподалёку был её муж. Сердце Саики не успокоилось.

И вот медленно начало светать. Саики было грустно, он подошёл к помосту, поближе к женщине, и прочёл:

Расстаться с тобою,