ней во сне так же, как во время бегства от регинцев. Тиба будет долго спать. Дельфина напоила ее меркатской смолой, но сама к зелью не притронулась — она из тех, кто видит богинь наяву.

— Тиба, — тормошит она девочку, — назови имя Жрицы.

— Санда, — лепечет та во сне и тянет ручонки.

— Нет, дитя. Санда не была Жрицей. Назови другую.

Слух женщины ловит шум из мира человеческого за пределами Грота — так не должно быть. В другие времена ни одна лодка не приблизилась бы к священному Острову в день избрания новой Мудрой. Около сотни тэру во главе с Арлигом охраняют Жриц на случай, если появятся регинцы. Иначе нельзя — но разве проводят Обряд в страхе? Синие Платье Дельфины сгорело вместе с домом, и ничто не заставит ее надеть чужое — это все равно, что украсть чужие сны. На ней одето лучшее, что удалось найти, — рубаха из чистейшего льна и крашеная в синий расшитая туника с широкими рукавами — но не ритуальное. Может, поэтому богини молчат?

Тряхнув головой, Дельфина гонит лишние мысли, будит Тибу:

— Ну же, дитя. Назови одно из тех имен, что мы с тобой учили.

— Санда!

— Но твоя матушка не может стать Мудрой! Она умерла!

Санда стоит позади Мары и улыбается дочери. Манит за собой. С Тибой на руках Дельфина шаг за шагом спускается в морскую бездну, в незримые гроты матери богов.

— Всесильная Мара, ответь устами ребенка: кого богини хотят видеть своими служительницами?

Перед островитянкой тысячи теней. Ульнмар, Дэлада с внуками на руках, Рисмара с сестрами. Есть и регинские тени — им, должно быть, видится дорога к раю небесному, а не подводному. А может, им уже ведомо, что между иными мирами нет границ?

— Где Морская Ведьма? — вопрошает воин, которого Дельфина никогда не встречала наяву. — Я зову на бой и ее, и дьявола, который ее защищает!

На губах у Дельфины привкус теплой соли, вода в гроте вязко-кровая. Мара захлебывается.

— Почему не выходит против меня Морская Ведьма? — кричит воин — единственный в царстве теней, кто может прикоснуться к разбойнице. Потому что, как и Дельфина, он не тень. В этот самый миг в регинском лагере монах молится подле Карэла Сильвийского и крестится, когда тот в забытье шепчет: “Где Морская Ведьма…”. У Дельфины нет оружия — но разве это важно? В ней ни страха, ни ненависти — остались по ту сторону.

— Что ты делаешь здесь? — удивляется женщина. Удивляется искренне, словно не видала стольких битв. — Зачем ты здесь? Ты еще так молод.

Человек, которого она наяву никогда не встретит, смотрит растерянно, словно о чем-то забыл.

— Где твоя матушка, воин? Где твоя невеста? Где все, кто ждут тебя?

Он с трудом припоминает:

— В Сильве. В Ланде. Далеко.

Где-то между тенями бродит и Циана. Полжизни она провела, ожидая одиннадцать детей из рейдов, и троих не дождалась. Дочь не видела ее слез, не увидела и материнской нежности — ведь Циана боялась любить тех, кого может легко потерять.

— Возвращайся, если тебя ждут, — просит Дельфина неведомого регинца, — всегда возвращайся. Мара сыта сегодня, врата ее чертога открыты.

Она слышит шорох, словно глубокий вздох того, кто вынырнул на поверхность. Ни богинь, ни призраков — Дельфина и Тиба одни посреди темноты. Над Карэлом кружится купол шатра, рядом шелестит молитва. Брат Элэз еще не заметил, что молодой господин открыл глаза.

Так издревле повелось, что Старейшин и Главарей выбирают люди, а Мудрых — боги. Маленькую девочку заставляли выучить имена самых уважаемых Жриц, поили дурманом и слушали ее предсказания. Считалось, что бесхитростный ребенок говорит от имени высших сил, а не чьих-то амбиций. Дельфине нечем было утешить народ Островов.

— Девочка говорила неопределенно. Видно, богини пока не желают открыть нам свою волю.

Колкий взгляд Арлига так и втыкал в ее тело иголочки — смесь раздражения и злорадства: любимица Островов не сумела провести Обряд должным образом. Пусть услышат все, кто поют ей хвалу! После Зеленой Долины он навсегда останется Старейшиной-Который-Проиграл-Битву, чужая слава ему — как стрела в горле.

— Отчего же богини решили молчать, когда они нам так нужны? — спрашивает он громко.

Знает, что у Дельфины нет ответа. Плохая новость для тысяч тэру, что остались без хранительниц веры и магии. Выбор новой Мудрой и прежде мог занять много времени, но никогда еще все пять Старух не погибали одновременно. Дельфина выдержала его взгляд и ответила единственно возможное:

— Мне не ведомы замыслы богов.

— Ну, так помни же, Жрица, что ты не всесильна, — Арлиг продолжает, понизив голос — не решается отчитывать великую Дельфину публично, такого ему не простят. — Многие называют тебя новой Аридой, даже рождение регинского ублюдка тебе простили. Вот я и предупреждаю для твоего же блага: не забывайся.

— О чем ты, Отец-Старейшина?

Он повидал достаточно волков и волчиц в овечьих шкурах и удивление принимает за уловку. Дельфину давно считает не избранницей Алтимара, а хитрой колдуньей, умеющей дурачить богов и людей. Сам Арлиг полжизни потратил на путь к власти — он не верит, что есть люди, лишенные честолюбия.

— Я был уверен, что девочка назовет тебя, — шепчет он Дельфине. — Удобно быть Жрицей, что сама проводит обряд. Но ты оказалась умнее. Так что же ты задумала?

Дельфина решила молчать. Глупо оправдываться за то, чего у нее и в мыслях не было.

— И я предупреждаю тебя еще раз: не забывайся. Не переходи мне дорогу.

Лоскут коричнево-бурый, цвета нечистот и гнили, черный провал в памяти Дельфины.

Это был полотняный куль, пропитанный засохшей кровью. Казалось, кто-то завернул в ткань старый кусок мяса. Это было еще до Обряда, быть может, даже до речи Терия. Дельфина уверена, что не видала этот куль сама, знает о нем с чужих слов. Молодой гонец, Норвин, приторочил набитую потрохами тряпку к седлу, приводя в ужас миролюбивую лошадку.

— Неужели ты?! — кинулся он на шею Алтиму, узнав его между людьми Старейшины. — Слышал я, что Арлиг новым помощником сделал того, кто вынес его дочь с поля битвы. Вот уж не думал, что это ты! Не думал, что живым тебя увижу!

Алтим смущенно оправдывается. Помощник Старейшины он лишь временно, ничего особенного не сделал:

— Има шла своими ногами и даже испугана не была! Взгляни вон. Она и без меня бы выбралась.

Он указывает на мало примечательную девушку подле Арлига. Темненькая, долговязая, довольно невзрачная, спокойно и собрано ждет приказов. Выглядит она так, словно и не вспоминает Зеленую Долину.

Норвин