Однажды твой отец совершил очень злое дело.

Темные — как у Наэва — глаза Аны округляются недоверчиво. Она же обожает отца.

— Как так, Дельфина? Почему?

— Наверное, потому что был молод.

Наэв еще расскажет ей сам — этой мыслью Дельфина отметает все сомнения, увидит ли его Ана. Закрывает глаза. Сегодня будет долгая ночь, и иные заснут навсегда. Видения Жрицы ползут над походным шатром, где Гэрих Ландский преклонил колени в молитве. Над телами врагов и друзей в Зеленой Долине; над Нелой, крадущейся во тьме; над всадником, что ворвался в лагерь тэру на юге.

— Ирис, сын Миты и Ириса, — называет он себя перед Арлигом. — Отец-Старейшина Терий выслал меня вперед сказать тебе, что “Плясунья” и еще три судна пристали в Рыбьем Заливе. С Терием две сотни воинов.

Мигом разлетается весть о том, что Терий жив, а Ирис, исполнив поручение, кидается то к одному, то к другому и спрашивает о Дэльфе с Берега Чаек. Дочь Дельфины чистит до блеска меч, чтобы хоть чем-то себя занять. Гордится тем, что была в Зеленой Долине, и завидует Име, которая побывала еще ближе к смерти. И по-прежнему разрешает себе оплакивать лишь регинских лошадей. Гонца она еще не разглядела.

Мир сотрясается от шагов бога войны, Море замирает. Каменный меч Инве вспарывает дно, как живую плоть, и хлещет кровь, заливает, топит Регинию.

Дельфину разбудил странный шум. Праздничный гомон сменили вопли ужаса и смятения. В лагере поднималась невообразимая суматоха. Дельфина подбежала к окну и не удивилась бы, если б регинцев топтал каменный Инве. Но она ничего не рассмотрела, Нат в небесном замке заперлась наглухо, оставив мир в темноте. Костры едва освещали землю вокруг себя, большинство костров уже затоптали.

— На лагерь напали?

Но паника не походила на сражение, разве что регинцы сражались с невидимым врагом. Дельфина различила крики “дьявол” и “колдовство”. Тина руками развела:

— Они там перепились до смерти или рехнулись.

Женщины посмотрели друг на друга и, не сговариваясь, кинулись к двери, навалились на нее всей силой, на какую были способны. Двери на Островах, конечно, не тюремные, созданы защищать лишь от ветра и злобных свиней, которые могут и младенца сожрать, если проберутся внутрь. Но дверь в доме Наэва оказалась добротной, она дрожала и отчаянно скрипела под ударами, но выдержала натиск. Все понимали, что времени им отпущено очень мало. Если хоть кто-то из регинцев еще в своем уме, попытку бегства быстро заметят. Крики смешались с мычанием и стуком копыт, небо окрасилось всполохами пожара. Прижав детей, Тэрэсса прошептала:

— Они превращаются в зверей? Мне про такое колдовство матушка рассказывала…

— Лучше б превратились!

Регинцы остались людьми, но кто-то поджег сараи и выпустил скот. Обезумевшие животные метались по лагерю, внося свою лепту в хаос.

Тина вдруг сделала знак: “Тихо!” и отскочила назад, выхватив кинжал. Снаружи отодвигали засов. У Дельфины кинжала не было, ничего, что могло бы служить оружием. Интересно, на сколько мгновений она сумеет задержать регинцев голыми руками? Если их один-два человека, если она ударит первой или бросится им под ноги, у детей и Тэрэссы будет шанс убежать.

— В разные стороны, — зашептала Тина, — как зайцы!

Могло получиться. Но Ивира и пяти шагов не сделает. А сама Дельфина хочет жить, хоть убей.

Тина дождалась своего часа, выступила вперед, готовая сразиться с кем угодно. Дверь открылась. Слабо вскрикнула Тэрэсса, а коротышка всплеснула руками:

— Наэв! Впервые в жизни я рада тебя видеть!

Наэв и Лан, оба живые, свободные, даже вооруженные чужими мечами — они открыли дверь к женщинам, словно не было вокруг никаких регинцев. Минуту назад Дельфина была вся, без остатка, готова к борьбе, но теперь силы ее покинули, тело показалось тряпичным. Она выдохнула: “Как же вы…,” — и поняла, что не может сказать ни слова.

“Алтимар, так значит это действительно не конец!”

Позади мужчин замаячила Урса, она и начала объяснять. Только барону Эдару известно, чем приглянулась ему женщина старше него самого, но он оставил Урсу для развлечения. Ее не допрашивали, не пытали.

— Я удрала, когда началась паника. Нашла братьев. Регинцы, что их охраняли…, — Урса пыталась подобрать слова, но не нашла. — Я не знаю, что происходит, они слово обезумели. Мне никто не мешал перерезать веревки.

Урсу поблагодарят после, сейчас ее слушала разве что Ана. Крепко обняв отца, рассказав все парой слов — “Никто не тронул. Заходил. Ничего не сделал.” — она оставила радость встречи другим. Сама встала у двери, прислушиваясь, готовая бежать, прятаться или драться. Лан и Ивира вцепились друг в друга, а Дельфина позади уверяла: жар скоро перегорит, она поправится. Оба готовы были ей руки целовать. На Наэве повисла Тэрэсса. Дельфина услышала, как он, прижимая сыновей и вздрагивая всем телом, шепчет: “Я знал, что он врет…”.

— Идем!

Выбежав из дому, пленницы так и замерли, потрясенные, даже об опасности забыли. На пороге с ними почти столкнулся регинец — еще недавно охранял их, теперь смотрел сквозь них стеклянными глазами. Он сделал пару нетвердых шагов и рухнул. Люди тут и там лежали на земле, иные бились в конвульсиях, кого-то выворачивало. Тина беспрепятственно сняла меч с пояса одного полу-живого и в него же этот меч всадила. Урса недобро улыбалась. У нее на поясе тоже висел меч, и на нем запеклась кровь Эдара Монвульского. Те, кто остались на ногах, отчаянно вопили, видели то, чего не видели другие. Скольких человек охватила эпидемия безумия, Дельфине не удалось сосчитать. Лан в благоговейном ужасе прошептал:

— Их боги наказали!

Тина и Дельфина чуть лучше понимали происходящее, им, Жрицам, зрелище было отчасти знакомо. Одними губами Дельфина прошептала, чтобы не выдать тайну:

— Меркатская смола?

Тина кивнула:

— Да. И не только она. И порции лошадиные.

Большинство регинцев не были одурманены, но темнота и вера в колдовство сделали свое дело — лагерь поддался панике. Ожидали нападения местной нечисти, змей из Моря и уж, наверняка, островитян. Приказов никто не слушал, да никто и не приказывал. Пожар тушило слишком мало человек. Самые робкие повалились на землю и накрыли руками головы. Кому-то пришла мысль отплывать немедленно, к кораблям устремилась не густая, но решительная от страха толпа. Товарищи не пустили их, завязалась потасовка, и многие приняли ее за атаку врагов. Дельфину не удивляло, что в таком хаосе Урса сумела выбраться. Это по силам всякому, кто прошел Остров Леса. Беглецов заметил только их бывший страж — но он сейчас не одолел бы и крысу. Властным жестом