Дельфина не позволила Наэву его зарубить. Она не понимала, что происходит, но сообразила, как использовать чужой страх. Выступила вперед, и Нат, как по команде, раскрыла окно, залила ее нездешним светом. Регинец, совершенно беспомощный, корчился на земле, но, очевидно, хорошо ее слышал.

— Запомни меня, воин! Расскажи твоему господину! Я, Морская Ведьма, Жрица великого Алтимара, проклинаю тех, кто пришел на мои берега! Море слышит, боги слышат — убирайтесь отсюда или ни один не уйдет живым! Вам не сжечь русалку!

Лицо ее озарилось огнем, на сей раз, земным, пламенем нового пожара — то вспыхнуло регинское судно. В глазах регинца застыл ужас, на лицах тэру — ужас и восхищение, хотя Дельфина понятия не имела, что произошло с кораблем.

Меч стражника она оставила себе, и теперь одной рукой держала наготове клинок, другой тащила за собой Тибу. Рядом оказалась Ана с братишкой на руках. В темноте и хаосе их пока не замечали, но и Дельфина боялась потерять своих. Наэв и Лан прикрывали женщин по бокам, насколько это могут делать два человека. Ивира повисла на Тине и Тэрэссе и едва плелась, когда надо было бежать. Частокол для нее будет так же неприступен, как стены самого укрепленного замка, а там еще ров. А уж чего ей стоит не кричать при каждом движении… А если расплачется младенец на спине Тэрэссы? Но закричала первой Тиба. Дельфина слишком поздно зажала ей рот, да и сама едва сдержала вопль перед деревом мертвецов. Они будто выступали из темноты, паря над головами. Казалось, не надеясь на живых, они медленно идут по воздуху в Море. Санду между остальными было не отличить. Дай-то все боги, чтоб и Тиба мать не разглядела.

— Морская дрянь! — какой-то регинец узнал среди силуэтов убегающую пленницу и наступал на нее. К счастью, не сумел еще привлечь внимание товарищей. Дельфина пихнула Тибу за спину и выставила меч, гадая, как же справиться с ним бесшумно? Регинец успел один раз замахнуться — и рухнул, пронзенный ударом в спину. Метнулась тень. Наэв? Лан? Даже, если это малышка Ана где-то добыла оружие — Дельфина бы не удивилась. Но остальные были шагов на двадцать то ли впереди, то ли позади нее. Размышлять было некогда. Ворота внезапно оказались открыты, дозорные задушены. Беглецов никто не остановил.

Отбежав на пятьдесят шагов от частокола, Дельфина обернулась, закричала в ночь, хоть и понимала, что не должна:

— Никому не дано сжечь русалку! — прикусила руку, заставляя себя молчать. — Я жива, Марк, жива…

В Лантисии человек смотрел вдаль со стены замка. В такой час рядом не было никого, кроме обходивших стену сонных стражей. Было еще темно, он смутно различал лысую возвышенность от рва до ближайшего леса — деревья перед замком тщательно вырубались, чтоб не стать укрытием атакующих. Он видел дорогу, которая уводила прочь, и знал, что скоро на нее ступит. Пойдет в Ланд. Корабли Герцога наверняка вернутся до начала зимы, весь Ланд только и будет обсуждать поход. И он будет расспрашивать воинов, и найдет ответ на вопрос. Если же нет, он пойдет в Монланд. Если хоть кто-то выживет на Островах, в Монланде узнают об этом рано или поздно. Если же Региния никогда больше не увидит враждебный парус на горизонте — Марк из Лантисии не знал, к кому из святых или морских демонов тогда идти за ответом. Но точно знал, что не уснет спокойно, пока не узнает, жива ли его островитянка.

Регинцы милостью Алтимара не нашли лодочный сарай в трех перелетах стрелы от деревни. За время, через которое беглецы оказались в лодке, Дельфина могла бы досчитать до двух тысяч, если б умела без ракушек считать до таких чисел. Их проводила взглядом темная фигура, издали похожая на тень самого Алтимара. Никто его не заметил, поскольку он не желал быть замеченным. Лучшему из лучших удалось задуманное — как всегда. Сестренка его, по крайней мере, жива. А с Наэвом он еще встретится.

Послание Дельфины услышали. Лодка беглецов еще качалась в ночном Море, лагерь медленно приходил в себя, а страх полз от регинца к регинцу: “Морская Ведьма!”. Эдара Монвульского нашли мертвым в доме. Растерянный рыцарь, взявший на себя командование вместо него, тряс стража, который видел ведьму в лицо, тот повторял одно и то же: “Порождение Моря… Не одна из пленниц, клянусь, не просто женщина. Нет, не чудовище, каким описывают Ариду. Хуже! В ее глазах я видел отражение всех вихрей, всех волн выше скал. Это сама стихия!”. Пели голоса русалок “Морская Ведьма вернулась!” — их слышали те, кому дано услышать. В шорохе волн, в клекоте чаек звучало: “Убирайтесь отсюда! Никому не дано сжечь морскую деву!”

Гадание

— Колдовство или нет, — произнес Гэрих, — но могу ручаться, что без этого дьявола сумасшедшего не обошлось! Когда-то он предал разбойников, а теперь нас. Надо было убить его намного раньше!

В лагере на Берегу Чаек (регинцы окрестили его Северный Лагерь) было больше паники, чем ущерба. Пострадало лишь одно судно. Среди переполоха оно вспыхнуло по неосторожности самих же регинцев. Ночью воинам казалось, что их атакует армия призраков, но при свете дня в лагере не насчитали и двух дюжин мертвецов. Еще с пол-сотни человек оправлялись от странного недуга, похожего на отравление или похмелье. Они клялись, что видели в темноте каменное чудовище, слышали волчий вой, хоть волки на Островах давным-давно исчезли. Что-то о чудовищах и Морской Ведьме шептал в бреду Карэл Сильвийский — по армии бродил такой слух и не добавлял ей уверенности. Монландец со шрамом — тот, что давно вел себя странно — поклялся уйти в монастырь, если вернется живым в Регинию. Гэрих догадывался, что, кроме чар, в лагере действовало какое-то зелье. Мог ли ловкий и удачливый дьявол что-то подсыпать в бочку с вином или в еду воинов? Один котелок кормит человек десять — пятнадцать. С трудом верилось, что кто-то способен скользить невидимкой по лагерю и отравить хотя бы десяток обедов. Но оставалось верить — другого объяснения Молодой Герцог не придумал.

После Зеленой Долины Гэрих ничего не знал о действиях врага. Его палачи так и не выбили из пленных ответа на вопрос, где и когда Арлиг соберет новое войско.

— С Островами покончено, — бахвалился Даберт Вермийский, словно то была его заслуга. — Их кораблей больше нет, их армия разбежалась. Арлигу следовало бы броситься на собственный меч, который он ни разу не вынул в