— Давай попробуем стать если не друзьями, то хорошими союзниками, — уже серьёзно проговаривает он.

— На время спасения моего брата.

— На время спасениятебя, инсанис, — закатывает глаза Видар.

— А если я очень захочу ударить тебя по лицу или окатить горячим воздухом, или…

— Я позволю, но не слишком увлекайся. Последствия тебе не понравится, — хмыкает Видар.

— Кто ты и куда делся тот неуравновешенный король?

Эсфирь не удерживается и тыкает своим пальчиком в его рёбра.

— Прекрати! — голос становится в разы серьёзнее, а желваки заходят за скулы. — Я серьёзно, хватит…

Секунда, и его грудная клетка начинает содрогаться. На лице Эсфирь сияет заговорщицкая улыбка, она мигом ставит бокал, ловко расстёгивает мундир, запуская туда руки, чтобы проверить теорию.

— Ты хочешь… чтобы твой муж… поднимал на тебя… руку? — пытается проговорить он, едва размыкая плотно стиснутые губы.

Ловкое скольжение пальцев вверх-вниз, и каменные стены балкона слышат чарующий взрыв смеха. Казалось, улыбаться шире просто невозможно, но у Эсфирь получилось.

Эта улыбка породила голове Видара сначала ненависть, а потом восхищение. Она искренне улыбалась ему, безжалостно щекоча.

— Ты боишься щекотки!

— Что за бред? — он практически задыхался смехом.

— Ты даже сейчас упрямишься! — она смеётся в ответ.

— Хва…хватит! Иначе я прикажу…

— Раз ты умоля-я-я-ешь, — Эффи сверкает хитрым взглядом.

— У тебя слуховые… галлюцинации?

— Да, я слышу твой смех! — на секунду её пальцы позволяют ему перевести дух.

— Я не умоляю! — рычит Видар, и тогда её пальцы снова начинают пытку. — Всё, ладно, ты победила! Умоляю! Довольна?

— А как же: «Иначе я прикаж-у-у»? — Эсфирь облизывает губы, отнимает руки от его тела и, наконец, снова берёт бокал. — Смерть от щекотки — наверное, для нежити такого полёта, как ты, это позор, — патетично протягивает она, рассматривая вино. — А, если кто узнает? Или, кто-то услышал, как ты гоготал на весь балкон? Может, стоит пойти спросить?

— Не захлебнись ядом, — бросает Видар, отрывисто дыша. — Особенно, когда тебя в любую минуту можно бросить под копыта лошади.

— Что ж… тогда предлагаю выпить за изощрённые способы нашей смерти!

Эсфирь снова улыбается, поднимая бокал. А Видар отчаянно понимает, что столько улыбок за один разговор она ещё никогда не дарила. Звон бокала окутывает их в какую-то особенную атмосферу.

В прошлый раз, здесь, он хотел её до жжения в коже, а сейчас — он желал до одури надышаться дьявольскими волосами и почувствовать мягкое прикосновение ладони к своей щеке.

— Что с твоим лицом? — Эсфирь резко становится серьёзной, испугавшись реакции короля. Неужели что-то со вкусом вина? Она делает глоток. Нет, аромат раскрывался оттенками спелой вишни, горького миндаля и специй. — Тебе не нравится вино?

— Терпкий вкус. Я наслаждаюсь, — быстро чеканит Видар, борясь с неистовой кислотой на кончике языка. Ему хотелось выплюнуть содержимое рта с балкона.

— Да? — недоверчиво щурится Эсфирь, а он в подтверждение слов, залпом осушает бокал.

— Ещё подольёшь? Это и в правду вкусно, инсанис! — от ужасного привкуса его мутит, да так, что приходится опереться рукой на балюстраду.

Он посылает очаровательную улыбку Эсфирь.

Но желание буквально нырнуть в чан с амброзией горит по всей коже.

— Разумеется, — она еле сдерживает смех, обновляя его бокал.

Видар благодарно кивает и отпивает вино, снова улыбаясь.

Хаос, как он ненавидел человеческие вина! Но как ему нравилась её компания!

— Могу я задать тебе вопрос? — Эсфирь зачарованно наблюдает за тем, как Видар ставит бокал.

— Только, если он не касается твоего брата, — король внезапно проникает в тело Видара, он окидывает ведьму жёстким взглядом.

Но жёсткость больше не работает, не тогда, когда она увидела егонастоящим.

— Он касается меня.

— Удиви.

— Почему ты никогда не зовёшь меня по имени? Ты же в курсе, что оно у меня есть?

Видар замирает, серьёзно смотря в глаза Эсфирь.

«И что тебе ответить? Что я — самый законченный мудак во всех Тэррах? Что я натворил столько ужасов с тобой, что не в праве даже смотреть на тебя?»

Он открывает рот, но тут же закрывает его. Скулы снова напрягаются.

— Думаю, что оно постоянно вылетает у меня из головы, — медленно произносит он.

Эсфирь ставит бокал на балюстраду, делая к нему несколько шагов, так близко, что под проницательным взглядом можно расщепиться на атомы.

— Ты лжёшь мне.

— А что ты хочешь услышать? — едко ухмыляется Видар, он повторяет манипуляции ведьмы: сокращает их расстояние настолько, что они чувствуют жар от кожи друг друга. — Что я недостоин тебя? Что я таким образом наказываю себя? Что я охренеть как много думаю о тебе, что, назвав по имени, сорвусь ко всем демонам? — но ни одно из этих слов не становится озвученным. — У меня действительно проблемы с памятью.

Она чувствует дикое биение его сердца. Знает, что несмотря на едкий тон — за словами скрывается слишком многое. Король Первой Тэрры считает себя недостойным маржанского отродья, «шлюхикровавогокороля», той, что только и делала, что организовывала ему проблемы на каждом шагу.

— Я ответил на твой вопрос? — почти шипит он, склоняясь опасно близко к её лицу.

— Более полно, чем хотелось бы.

Видар потрясённо выдыхает, а затем укладывает ладони под её скулы, резко притягивая к себе. Что же, общение двух союзников явно им не подходило. А вот их первыйнастоящий, личный поцелуй — ещё как. Не потому, что они запутаны в мороке. Не потому что опьянены. Не потому, что надо. Потому что он захотел почувствовать её губы на своих. А она ответила взаимностью.

Он чувствует, как тонет в ней. В той, кого старался ненавидеть всем сердцем. А она… отвечает на поцелуи, ласки, принимает его…любовь, просит о ней. От острого осознания в мозгу взрываются фейерверки… или то небо сотрясается от реальных залпов? Никто из них не в силах разобрать.

— Боюсь, что… просто так перенести… нас с балкона… я не смогу, — сквозь поцелуй пытается прошептать Эсфирь.

Видар, в ответ, сжимает кучерявые волосы в кулак, сорвав с манящих губ полустон.

— Мы проводим гостей… А потом…

— А потом я, наконец-то, выберумаржанские звёзды.

— Поздно, их уже выбрал я.

Видар чувствует её улыбку, прикусывая нижнюю губу. Он всегда знал, что нежить повинуется закону Священных Тэрр, истинно служит Хаосу и покоряется Богине Судьбы — Тихэ с её безумными Дочерьми. Но Видар никогда не мог даже подумать, что его личным Законом, Тёмным благословением и судьбой станет Эсфирь Лунарель Рихард — будущая королева Истинного Гнева.

— Придумаем план: скажем всем, что принцесса жутко устала и ей срочно требуется отдых… — Видар отрывается от губ, покрывая поцелуями лицо. — А я, тем временем, попрощаюсь с гостями…

— Разве я не