– Да. Его я составил сам.

– Покажешь мне на следующей неделе.

– Ты обещал быть здесь в понедельник.

– И буду, Сэм. Принести что-нибудь?

Кэйхолл заколебался, по лицу его скользнулатень смущения.

– Знаешь, чего бы мне на самом деле хотелось?– Он улыбнулся совсем по-детски.

– Чего? Говори же.

– Мальчишкой я больше всего на свете любилэскимо…

– Эскимо?

– Ну да, на палочке, в шоколаде и с ванилью.Интересно, его еще продают?

– Эскимо?

– Да, да. До сих пор помню его вкус. Лучшее вмире мороженое. Представляешь, как здорово было бы съесть его здесь, в этомпекле!..

– Съешь.

– Но только не одну порцию.

– Дюжину. Я помогу тебе с ней справиться.

* * *

Второго визитера Сэм не ждал. У ворот мужчинапредъявил охране выданную в Северной Каролине карточку водительских прав ипояснил, что приходится Кэйхоллу братом. Вчера он беседовал с мистеромХоллэндом из администрации тюрьмы. Ему было сказано, что посетить Сэма можно влюбой день недели, с восьми утра до пяти вечера. Охранник связался с кем-то потелефону.

Минут пять мужчина терпеливо прождал в кабиневзятого напрокат автомобиля. Сделав еще два звонка, охранник переписал в журналцифры номерного знака и распорядился отогнать машину в сторону. Еще через паруминут к воротам подъехал белый мини-автобус. Сидевший за рулем человек в формес кобурой на поясе махнул рукой:

– Забирайтесь.

Автобус миновал двойные ворота и остановился увхода в Семнадцатый блок. На ступенях крыльца мужчину сноровисто обыскали двоеохранников. Ни сумок, ни пакетов у визитера не было.

Его провели в комнату для посетителей.

– Сэма доставят сюда минут через пять.

Когда за Кэйхоллом пришли, он сидел передпишущей машинкой.

– Подъем, Сэм. К тебе гость.

Прекратив печатать, Кэйхолл поднял голову. Влицо ему била струя воздуха от вентилятора; на экране телевизора шел бейсбольныйматч.

– Кто?

– Твой брат.

Сэм аккуратно поставил машинку на постель,потянулся к спортивному костюму.

– Что еще за брат?

– Об этом мы его не спросили, Сэм. Одевайся.

Со стянутыми за спиной руками его повели покоридору. Когда-то у Сэма было три брата, но старший давно умер – отказалосердце. Младший, шестидесятилетний Донни, перебрался в Дёрхам, СевернаяКаролина, а слабый здоровьем Альберт в свои шестьдесят семь жил в лесной хижинеу западной оконечности округа Форд. Донни каждый месяц присылал в Парчмансигареты, немного денег, а изредка – кратенькое письмецо. Об Альберте Сэм ужесемь лет ничего не слышал. До 1985 года писала тетка, старая дева, но смертьунесла и ее. Другие члены обширного когда-то семейства Кэйхоллов о Сэме забыли.

Должно быть, Донни, сказал он себе. Донниоставался единственным, кто мог приехать. Они не виделись уже два года.Предвкушая радость встречи, Сэм замедлил шаги. Надо же, какой сюрприз!

Он ступил в комнату и бросил взгляд назарешеченное оконце. Лицо сидевшего перед ним мужчины было незнакомо. Сэмневольно посмотрел по сторонам, удостоверяясь, что иных посетителей в комнатенет. Мужчина с холодным интересом изучал глазами вошедшего. Чтобы успокоитьохранников, Сэм радушно улыбнулся гостю. Освободив руки Кэйхолла, тюремщикивышли. Дождавшись, пока в замке повернется ключ, Сэм опустился на стул, вытащилиз кармана сигарету, закурил.

Внешность мужчины будила в мозгу неясныевоспоминания, однако понять, кто перед ним сидит, он не мог. Минуты две прошлив полном молчании.

– Мы где-нибудь виделись? – спросил наконецКэйхолл.

– Да.

– Где?

– В прошлом, Сэм. В Гринвилле, в Джексоне иВиксбурге. Возле синагоги, неподалеку от дома Пиндера и совсем рядом с офисомМарвина Крамера.

– Уэдж?

Мужчина медленно склонил голову. Сэм прикрылглаза, выпустил к потолку густой клуб дыма.

– Господи, я-то надеялся, ты уже мертв.

– Нехорошо.

Кэйхолл дико взглянул на собеседника.

– Сукин ты сын, – процедил он. – Сукин ты сын!Я двадцать три года был уверен, что ты горишь в аду. Я тысячу раз убил тебясобственными руками, зарезал, повесил, расстрелял. Я смотрел, как ты истекаешькровью, слушал твои предсмертные вопли.

– Прости, Сэм. Не хочется тебя разочаровывать,но я здесь.

– Ненавижу! Будь у меня сейчас ружье, я всадилбы в твою голову заряд свинца и хохотал бы от восторга. Ненавижу!

– Ты всех так встречаешь, Сэм?

– Что тебе нужно, Уэдж?

– Нас могут слышать?

– Им на нас наплевать.

– Здесь нет микрофонов?

– Боишься? Тогда сваливай. Уноси ноги, идиот.

– Непременно, через минуту. Но сначала дело.Знай: я внимательно слежу за развитием ситуации и очень доволен тем, что имямое пока не упоминалось. Надеюсь, не прозвучит оно и впредь. До сих пор мне безтруда удавалось затыкать рты болтунам.

– Верю.

– Будь мужчиной, Сэм. Прими смерть сдостоинством. Ты же находился рядом со мной, ты – сообщник и соучастник. Посуществующим законам ты виновен ничуть не меньше меня. Да, я – свободныйчеловек, но кто сказал, что жизнь – штука справедливая? Так унеси наш маленькийсекрет с собой в могилу, от этого выиграют все. Хорошо?

– Где ты пропадал?

– Везде. Официально я не Уэдж, поэтому выкиньиз головы дурацкие идеи. Уэджа не существует. Даже Доган не знал моегонастоящего имени. В шестьдесят шестом меня призвали в армию, но вместо Вьетнамая отправился в Канаду, скрылся от властей. Уэджа просто нет, Сэм.

– Тебе следовало остаться там.