– Или сделали настоящим мужиком! – выкрикивает звукорежиссер.

– Я не виноват, что вы родились с ублюдскими мордами! – огрызается Октавий. – А я – с красивой.

– Сначала я думал, что он – девчонка, – продолжает Кезон. – И до сих пор путаю. Марс смеется.

– Напоминаю тебе твою Кэтрин или как там ее? – спрашивает Октавий, зная, куда давить. Вся группа помнит о том, что великий клоун страдает по какой-то девчонке из свой страны.

– Один – один, придурок, – ухмыляется Кезон. Они все постоянно друг друга подкалывают. Исключение – Гектор. Он очень обидчивый. А Визард не всегда понимает шуток – у Октавия вообще к чувству юмора англичан множество претензий.

Октавий сбрасывает руку Кезона и пьет холодную воду из бутылки – после каждого концерта ему кажется, что он может выпить целое море. И не алкоголя, которым просто уставлена их гримерная, а именно чистой воды. В отличие от остальных сегодня он будет трезв – завтра должен встретиться с матерью, с которой видится крайне редко, раз или два в году. После сегодняшнего концерта в их мировом турне будет перерыв – вся команда слишком сильно устала от гастролей. И этот перерыв Октавий планирует провести в родной стране. Лицо, конечно, придется скрывать, потому что тут все еще помнят Ричарда из «Пепельных цветов», но он уже слишком давно не был дома.

Минут через двадцать к нему подходит Уилл – один из помощников менеджера и сообщает, что его потерянный телефон был отслежен. Именно из-за этого Октавий с трудом попал на собственный концерт. После саунд-чека он без каких-либо документов ушел гулять в парк, где любил бывать в детстве, и незаметно обронил телефон. До него никто не мог дозвониться, чтобы забрать, и поэтому нескольким людям пришлось отправиться на его поиски. Конечно, Октавия, боящегося подойди к стадиону, окруженному фанатами, быстро нашли, однако лишние нервы у организаторов были попорчены.

– Менеджер сказал, чтобы за телефоном я поехал с тобой, – говорит Уилл. Октавий недовольно морщится – он сам хотел забрать его.

– Ты же знаешь, я не могу с ним спорить, – почти жалобно говорит Уилл – менеджер ласков только с «Лордами», остальные побаиваются его.

– Хорошо, – соглашается музыкант. – Телефон находится далеко?

– Прилично, – вздыхает Уилл. – Но геопозиция точная. Даже этажи учитывает. Кто-то подобрал твой телефон и не перезванивает.

– Не перезванивает? – приподнял бровь Октавий. Во многих бытовых вещах он совершенно не разбирался.

– На экран блокировки дистанционно сообщение отправили, что телефон потерян и что нужно перезвонить по телефону – я свой дал, – поясняет Уилл. – Но пока молчат.

– Отлично.

Не то чтобы Октавий боится, что те, кто нашел его дорогой телефон, смогут обнаружить в нем какую-либо информацию: во-первых, он защищен сканером отпечатков пальцев, во-вторых, устройство было дополнительно заблокировано дистанционно, как и система мобильных платежей, подключенная к нему. Однако Октавию жалко расставаться с мобильником и эксклюзивным чехлом, сделанным специально по заказу матери. К тому же там хранятся несколько сделанных наскоро записей.

Полностью приведя себя в порядок, Октавий – или теперь, после концерта, Ричард? – прощается с парнями, получив еще одну порцию шуток от Кезона и Марса. Вместо закрытой вечеринки он поедет за телефоном, а потом домой, в особняк матери в Верхнем Ист-Хиллсе. Он знает, что сегодня на концерте должна была присутствовать его старшая сестра Кристалл, однако они не смогли увидеться – за ней постоянно увиваются папарацци. А в свой прошлый приезд, который был не так давно, – мать просила сопроводить ее на благотворительный бал друга – Ричард не успел даже зайти в свою комнату в старом доме, так мало времени у него было. Теперь он хочет отдохнуть как следует – без вспышек камер, назойливых взглядов, восторженных криков. Он слишком сильно устал от этого.

Популярность обрушилась на него тогда, когда он был подростком. «Пепельные цветы» взорвали хит-парады и юные девичьи сердца. Фанатки были везде – возле дома, около студии, в аэропортах, кафе, пробирались даже в школу для мальчиков, в которой Ричард учился. Учился, правда, недолго – ребята из школы восприняли его популярность как личное оскорбление, и будущую звезду начали травить. Пришлось переводиться. А потом учеба и вовсе отошла на второй план: съемки, концерты, встречи с поклонницами – забитый до отказа график. И тысяча тонн критики. «Группа «Пепельные цветы» бьет рекорды по продаже альбомов!», «Бой-бенд: талант или внешность?», «Очередные безголосые красавчики возглавили главный хит-парад страны». Ему, как сыну Элинор Фелпс, доставалось больше всего. «Мать протолкнула сыночка в шоу-бизнес», «Сможет ли Ричард Фелпс стать известнее Элинор?», «Сын Элинор Фелпс не умеет петь. Звездный позор».

«Нужен ли голос, чтобы стать популярным певцом?» – так звучала разгромная статья довольно уважаемого журналиста, которую Ричард запомнил лучше остальных. Статья вышла за несколько месяцев до того, как «Пепельные цветы» распались. И навсегда осталась в его памяти.

Да, он был безголосым – вернее, посредственным вокалистом. Но это не отменяло его страсти к музыке, которая жила в нем с самого детства. И сейчас сполна проявлялась в том, что он делает в «Красных Лордах», скрывая свое лицо за масками.

В «Пепельные цветы» он попал волею случая – и дело было в матери лишь отчасти. Она, знаменитая и талантливая певица, настоящая гордость страны, никогда не хотела, чтобы дети пошли по ее стопам. Для них она желала обычной размеренной жизни, сполна понимая ее прелесть и зная, что сможет обеспечить и дочь, и сына. Однако ни Ричард, ни его сестра не были согласны с матерью. Они хотели быть как мать. Стать такими же известными. Сделать так, чтобы она ими гордилась не меньше, чем они ею. И именно поэтому Кристалл пошла в модельный бизнес, а Ричард принял сомнительное приглашение от человека из звукозаписывающей компании, ищущего красивых молодых парней для кастинга в будущую мальчишескую группу. Ричард пришел на кастинг вместе с другом, больше «по приколу», нежели всерьез. Друг не прошел и первый тур, а Ричард легко преодолел все четыре. И попал в основной состав «Пепельных цветов». Как он сам позднее понял – из-за смазливой внешности: красивая мордашка, светлые волосы, высокий рост. То, что надо для малолетних поклонниц, которые не будут жалеть деньги на концерты, альбомы и мерч. Но это дошло до Ричарда не сразу. А вот Элинор, умудренная опытом в музыкальной индустрии, тотчас это поняла и даже пыталась объяснить что-то сыну, однако это было воспринято им в штыки. И в результате мать сказала, что он волен делать то, что хочет, – эта жизнь только его. «Но даже если у тебя не останется ни одного фаната, у тебя всегда буду я», – сказала она тогда, поняв, что отговорить сына бросить группу ей не удастся. Потом Ричард не раз вспоминал ее слова, но тогда, когда все только начиналось, забыл, окрыленный первыми успехами.

Правда, эйфория длилась не так уж и долго. Вскоре популярность надоела Ричарду, которому фактически не давали сольных партий – как-никак, он был лицом «Пепельных цветов», а не вокалистом. СМИ, разнюхавшие, чей он сын, постоянно прохаживались по поводу того, что мать просто-напросто купила Ричарду место в группе, или же рассуждали о том, что петь он совершенно не умеет. Сумасшедшие фанатки умудрялись попадать даже в номер гостиниц на гастролях – одну из них Ричард обнаружил у себя в кровати, полуобнаженную. И от нее пришлось прятаться в душе, потому что она начала к нему приставать. Кроме того, рабочий график был такой плотный, что Ричарду удавалось поспать максимум четыре-пять часов в день, а все остальное время он проводил в работе. Они все пахали как кони. Кроме того, еще и жили вместе, в одном доме, и до такой степени надоели друг другу, что каждую свободную минуту начинали ругаться, а временами затевали и драки.