За пределами государства XXI династия была так же слаба, как и последние фараоны предшествовавшей, XX. Они, вероятно, удерживали египетскую власть в Нубии, но в Сирии они, по-видимому, пользовались не лучшей репутацией, чем в дни злосчастной миссии Унуамона к князю Библа. Номинальное господство в Палестине продолжало, вероятно, оставаться придворной фикцией в силу вековой традиции. Период полного бессилия Египта был использован племенами Израиля для завершения своего национального объединения, и при Сауле и Давиде они постепенно одержали верх над филистимлянами. Участвовали ли египтяне в этих событиях, помогая тем самым израильтянам покорить храбрый приморский народ, – этого совершенно невозможно установить, так как мы не располагаем памятниками, способными пролить свет на отношения между Египтом и тогдашними азиатскими политиками. Приморские народы не фигурируют больше на памятниках, и с запада Дельта мирным образом захватывалась ливийцами, которые путем постепенного переселения достигли того, чего не удалось им сделать посредством воинственного вторжения. Хотя существовала местная милиция, состоявшая главным образом под начальством верховного жреца в Фивах, все же египетская армия набиралась из ливийских наемников, и командиры из машуашей, заведовавшие крепостями и гарнизонами в важнейших городах Дельты, вскоре заняли могущественное и влиятельное положение. Техен (ливиец) по имени Буювава поселился в Гераклеополе в начале XXI династии; его сын Мусен занял положение жреца в гераклеопольском храме и начальника городских наемников, и эти должности стали наследственными в его фамилии. Правнук Мусена, Шешонк, был «главным вождем машуашей» и человеком богатым и сильным. Он похоронил своего сына Немарета в Абидосе с большой пышностью и щедро обеспечил заупокойную службу землями, садами, рабами, слугами и ежедневными жертвоприношениями. Когда заведующие гробничным достоянием оказались не на высоте своего положения. Шешонк имел настолько сильное влияние на одного из царей XXI династии, чье имя, к сожалению, потеряно, что мог добиться их наказания на основании оракула фиванского Амона. Хотя мы и не можем проследить подобным же образом судьбы других ливийских военачальников в Дельте, все же несомненно, что все они, в большей или меньшей степени, процветали и постепенно захватывали управление в свои руки. Слабая и ничтожная XXI династия в то время правила уже около 150 лет, и потомки ливийца Буювавы в Гераклеополе все это время неизменно усиливали свой авторитет, и наконец власть перешла к Шешонку, внуку того Шешонка, о котором мы только что говорили, как к главному представителю фамилии. Этот Шешонк или, быть может, его ближайшие предшественники настолько распространили власть Гераклеополя, что он наконец стал управлять княжеством, простиравшимся, по-видимому, вплоть до Мемфиса на север и на юг – до Сиута. Мы, вероятно, никогда не узнаем, вымерла ли танисская линия, или же ее последние представители были слишком слабы, чтобы удержаться, но таково было могущество гераклеопольского начальника наемников, что он перенес свою резиденцию в Бубаст, в Восточной Дельте, и провозгласил себя фараоном около 945 г. до н. э. Его линия фигурирует у Манефона под именем XXII династии. Таким образом, немного более двух столетий спустя после смерти Рамсеса III, нанесшего ливийцам тяжкое поражение, последние овладели короной Египта, даже не будучи вынуждены обнажить для этого меч. Процесс, закончившийся появлением на достопочтенном престоле фараонов солдат и иноземцев, развивался параллельно с тем, который отдал страну во власть жрецов. Но господство жреца закончилось несколько скорее, чем господство солдата, хотя власть того и другого одинаково уходила корнями в императорскую систему XVIII династии.

Шешонк немедленно дал престолонаследию своей линии законное обоснование, которого он лично не имел. Он женил своего сына на дочери Псебханена II, последнего из царей XXI династии, и таким путем приобрел для него право на престол через жену, а также бесспорно законное престолонаследие для своего внука. Можно было ожидать, что фараон Шешонк I, как сильный и способный правитель, сможет вновь поднять Египет до положения могущественного государства, но те элементы, с которыми ему приходилось иметь дело при созидании нового царства, были не таковы, чтобы из них соорудить прочное целое. То, что создал Шешонк I, было по существу феодальной организацией, и князья, обязанные ему верностью, являлись большей частью, подобно ему самому, беспокойными вождями машуашей, которые, естественно, не могли забыть его происхождения, а также не понимать, что удачно нанесенный удар способен был создать для любого из них то же положение, которое удалось занять ему самому. Хотя мы не можем с точностью разграничить географические сферы их влияний, все же очевидно, что они правили городами Дельты и доставляли фараону определенное количество войска, как позднее мамлюки при султанском режиме. Верхний Египет распадался на два княжества: Гераклеопольское, обнимавшее, как мы видели, северную часть Верхнего Египта, кончая на юге Сиутом, где начиналось Фиванское княжество, распространявшееся, в свою очередь, на всю страну до порогов и, быть может, также и на Нубию. Таким образом, страна состояла уже из трех частей, в общих чертах совпадавших с теми, которые существовали при Птолемеях и римлянах. Шешонк, в силу своего происхождения, управлял Гераклеополем, и как он, так и его фамилия после него поддерживали тесные отношении с верховными жрецами Птаха в Мемфисе. Не позднее пятого года своего царствования он овладел также и Фивами. Он пытался заручиться их поддержкой для своего дома путем назначения своего сына верховным жрецом Амона, но Фивы продолжали оставаться обособленным княжеством, готовым оказать серьезное сопротивление правящей фамилии в Дельте. По крайней мере, сам город не нес налогов в пользу фараона и никогда не посещался его финансовыми чиновниками. При таких условиях можно было ожидать взрыва среди ливийских владетелей Дельты или в могущественных княжествах Юга, как только над ними не станет сильной руки, вроде Шешонка I. При энергичном Шешонке иностранная политика Египта приняла более агрессивный характер, и ее долгое время остававшиеся чисто формальными притязания на Палестину стали теперь осуществляться фактически. Соломон был, очевидно, египетским вассалом и, может быть, получил в жены одну из дочерей фараона; его территорию египетский сюзерен увеличил, подарив ему значительный город Гезер. В последний раз мы слышим об этом городе в царствование Мернептаха триста лет назад; не будучи никогда покорен израильтянами, он перешел во власть Соломона как дар Шешонка после того, как последний, подавляя восстание местного ханаанского правителя, взял и сжег город, впоследствии заново отстроенный своим новым господином. Фараон, с которым приходилось иметь дело Соломону, фараон, бравший и сжигавший сильно укрепленные города в Палестине, подобные Гезеру, не мог быть одним из выродившихся царей конца XXI династии, но энергичным правителем, восстановившим египетское владычество в Палестине, и мы не знаем иного царя той эпохи, более отвечающего этим данным, как Шешонк I. После разделения еврейского царства при преемнике Соломона Ровоаме Шешонк I, уже приютивший бежавшего Иеровоама, северного противника Ровоама, счел момент благоприятным, чтобы сделать свои притязания в Палестине неоспоримыми, и в пятый год правления Ровоама, вероятно, около 926 г. до н. э., фараон вторгся в Палестину.