Во время этой кампании он проник на север не далее широты Галилейского моря и на восток, вероятно, не далее Маханаима, за Иорданом. Египетские войска не бывали в Азии уже более двухсот семидесяти лет, и Шешонк позволил своим ливийским наемникам рыскать среди городов долины Иезриля, из числа которых были разграблены при этом Рехоб на севере и далее, по направлению к востоку, Хафараим, Мегиддо, Таанах, Сунем и, наконец, Бетсеан в Иорданской долине. На юге они разграбили Иразу, Бетхорон, Аялон, Гаваон, Сокох, Бетанот, Шарухен и Арад, из которых два последних указывают на южную границу их деятельности. Согласно еврейским данным, они также вошли в Иерусалим и похитили в нем сокровища, собранные в дни Соломона, но ясно, что кампания Шешонка была направлена одинаково против обоих царств и затронула не одну только Иудею. Впоследствии фараон утверждал, что проник на север вплоть до Митанни, но это, несомненно, простая похвальба, так как Митанни в то время уже давно не существовало как царство. В числе других палестинских городов, взятых Шешонком, согласно его записям, находится еще ни разу не встречавшееся нам «Поле Авраама», в котором мы находим древнейшее из известных нам упоминаний имени израильского героя – эпонима. Шешонк вернулся с огромной добычей, которой наполнил давно опустевшие царские сундуки. Он поместил отчет о дани Палестины и Нубии, где он утвердил свое владычество, рядом с отчетами великих завоевателей эпохи империи на стенах Карнакского храма. Он назначил нового ливийского губернатора в Большой оазис, и один из подчиненных ему ливийских вождей управлял Западной Дельтой и смотрел за караванным сообщением с оазисами. Таким образом, хотя и на время, вновь засияла слава империи, как в минувшие дни XIX династии, и стала притекать в сокровищницу дань подвластных областей, простиравшихся от Северной Палестины до Верхнего Нила и от оазисов до Красного моря.

«Поле Авраама». Географическое название в списке Шешонка I в Карнаке, заключающее древнейшее упоминание имени Авраама

Имея в своем распоряжении наполненную сокровищницу, Шешонк мог возобновить традиционную строительную деятельность фараонов, прерванную уже более двухсот лет. Он украсил свою резиденцию в Дельте, Бубаст, и предпринял в Фивах значительное расширение Карнакского храма. Его сын Иупут, бывший верховным жрецом Амона в Фивах, послал в Сильсиле экспедицию за камнем для огромного двора и пилона, которыми предполагалось дополнить Карнакский храм с запада и тем придать ему великолепный вид со стороны реки. Боковые стены и колонны двора были задуманы и возведены спустя некоторое время после конца XIX династии, но пилон все еще отсутствовал. Это был – и до сих пор еще остается – величайший из существующих храмовых дворов, он имеет в ширину более 314 футов, в глубину – 269 футов и ограничен величайшим в Египте пилоном толщиной в 36 футов, высотой в 150 и с поверхностью в 357 квадратных футов. Шешонк предполагал отпраздновать там свой тридцатилетний юбилей. Мы не знаем, исполнилось ли его намерение, но только он не дожил до окончания постройки, и строительные материалы и всходы из высушенного на солнце кирпича все еще загромождают ее стены под обломками многих столетий. Часть украшений все же была закончена, и близ южных врат, ныне известных под именем Бубастидского портала, фараон поместил огромный рельеф в древнем стиле, на котором был изображен он сам, убивающий азиатов перед Амоном, в то время как бог вместе с главной богиней Фив приводит и вручает Шешонку десять рядов пленных, состоящих из 156 палестинцев; каждый из числа последних олицетворял собою город или местность, взятые Шешонком, названия которых их сопровождали. В их числе можно узнать много библейских имен, главнейшие из которых мы уже отмечали.

Плита Псамтика (Псамметиха) I, сообщающая о смерти в 21-й год правления Псамметиха I Аписа, родившегося за двадцать один год до него, в 26-й год правления Тахарки

Когда на престол после Шешонка I вступил, вероятно, около 920 г. до н. э. его сын и наследник Осоркон I, право последнего на него не могло встретить никаких возражений в силу того, что он был женат на дочери Псебханена II, последнего царя XXI династии. Ему достались в наследство цветущее государство и большие богатства. В течение первых трех с небольшим лет своего царствования он пожертвовал в храмы Египта не менее 437 000 фунтов серебра; золота же и серебра в совокупности он пожертвовал свыше 560 000 фунтов, в числе которых, без сомнения, заключается и вышеназванное количество серебра. Эти огромные вклады являются красноречивейшим свидетельством, каким мы только обладаем, богатства и процветания Ливийской династии в ее первые дни. Для укрепления своего господства в Гераклеопольском княжестве Осоркон I построил крепость при входе в Файюм, в отношении же Фив он следовал примеру отца и поместил там одного из своих сыновей в качестве верховного жреца Амона. После смерти двух его сыновей, занимавших эту должность, их место занял третий сын, Шешонк. Этот Шешонк окружил себя в Фивах большим великолепием, принял царские титулы и настолько увеличил свое имущество, что мог передать сан фиванского князя церкви своему сыну. Таким образом, около 895 г. до н. э., когда Такелот I наследовал своему отцу Осоркону I в Бубасте, он имел в лице брата Шешонка могущественного соперника в Фивах. Но после краткого царствования Такелота I его сыну Осоркону II вновь удалось овладеть Фивами, где он исправил повреждения, причиненные Луксорскому храму сильным наводнением. Молитва Осоркона II, сохранившаяся на его статуе, найденной в Танисе, содержит просьбу, красноречиво свидетельствующую о затруднительном положении, в котором оказалась Ливийская династия. Фараон просит, чтобы его семья главенствовала над «верховными жрецами Амона-Ра, царя богов, великими вождями машуашей… и пророками Харшефи (Харсафа)», причем под именем этих последних скрываются ливийские царьки, правившие в Гераклеополе, из среды которых вышла фамилия фараона. Он добавляет: «Да утвердишь ты моих детей в должностях, которые я им дал, да не восстанет сердце брата (против) сердца брата». Между строк этой молитвы можно прочитать историю династии, терзаемой родственными феодалами, постоянно находящейся под угрозой мятежа того или другого сильного вождя наемников, почувствовавшего себя обиженным или желавшего оружием улучшить свое положение.

Во всех существенных чертах ливийские правители Египта были совершенно египтизированы. Дед первого Шешонка похоронил сына по египетскому обряду в Абидосе и обставил гробницу согласно египетским загробным воззрениям. Хотя Бубастиды и сохранили свои ливийские имена, все же они приняли титулы фараонов в той форме, которая была в употреблении полторы тысячи лет назад в Египте. Подчиненные им вожди наемников удерживали древние туземные титулы, звучавшие по-египетски «великий вождь машуашей» или, при обычном сокращении на памятниках, «великий вождь ма», но они почитали египетских богов и делали храмам земельные пожертвования, желая обеспечить себе благоволение богов, как это делали и сами египтяне. Хотя, быть может, египетская культура усваивалась ими лишь с поверхности, а внутри они оставались ливийскими варварами, все же процесс египтизации быстро продвигался вперед, и, поскольку дело касалось правящего дома, он, без сомнения, был в то время совершенно закончен. Мы уже видели, что в двадцать втором году своего царствования Осоркон II начал строить величественный зал в Бубасте для празднования по древнему египетскому обычаю тридцатой годовщины своего назначения наследным принцем. Но блеск пышного юбилея не может скрыть от нас упадка бубастидской фамилии, вызванного разрушительными силами, присущими данному положению вещей. После краткого совместного правления с сыном Шешонком II, умершим затем, Осоркон II сделал своим соправителем другого сына, который после семи лет совместного управления наследовал около 860 г. до н. э. своему отцу под именем Такелота II.